Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– Разобьешь татарскую конницу? – прищурив глаза от бившего в них яркого декабрьского солнца, отражавшегося от белизны снега, спросил великий тверской князь, не глядя на сына.

– И татар, и Юрия, и суздальцев, – все так же спокойно подтвердил Дмитрий. – Татары не вступят в бой до тех пор, пока не убедятся в победе Юрия. Нойон Кавгадый совсем не глуп. Ему нужна только победа Юрия. Иначе он сильно рискует, так как поход на Тверь, скорее всего, не был санкционирован Узбеком. При удаче татарская конница может вообще не вступить в бой. Даже если она вступит, ее встретит мой татарский полк, усиленный резервными полками, которые мы оставим в засаде, скрыв в лесу на правом фланге. Как раз напротив ставки Кавгадыя. Увидев это, Кавгадый скорее отступит и покинет поле боя, чем будет сражаться до последнего воина. Ты же знаешь татар. Они – не герои на поле битвы.

– Ты надеешься остановить три тумена монгольского войска силами своего личного полка и двух резервных полков? – тяжело роняя слова, спросил тверской князь.

– Ну, во-первых, вместе с Юрием пришел только тумен Кавгадыя. Тумены Астрабыла и Остера остались в окрестностях Владимира. И, во-вторых, их остановит паника, а не мои полки, – отбросив упавшую на глаза прядь темно-русых волос, сказал Дмитрий.

– Какая паника?

Дмитрий свернул глазами и бесшабашно улыбнулся.

– Которую создаст внезапное окружение Юрия и суздальцев, – охотно пояснил он. – Но сначала мы отступим и внушим им иллюзию победы. Это позволит нам окружить их с флангов и взять в клещи.

– Ты уверен, что у тебя получится? – князь Михаил Ярославич поднял тяжелый взгляд на старшего сына, наследника Твери, своего любимца.

– Полных гарантий дать не могу! – выдержал его взгляд восемнадцатилетний Дмитрий. – Но у нас есть шанс на победу! Было бы глупо не использовать его. В худшем случае, мы все умрем за Тверь. Нам терять нечего, отец. Позволь мне возглавить войска!

Князь Михаил некоторое время смотрел на сына все таким же тяжелым взглядом, раздумывая над его словами и его уверенностью, затем его взгляд смягчился.

– Быть по сему! – видимо, приняв решение, коротко сказал он. – Принимай командование! У меня одно условие. Командуй как монгольский хан, с холма. В битву не лезь. Если проиграем, оборачивайся и скачи в Тверь. Это мой последний приказ. Я лично пойду в бой и возглавлю Большой тверской полк.

– Но, как же так, княже! – запротестовал возмущенный Акундин. – А если убьют тебя в сражении? С кем же мы останемся, даже если и победим, как обещает молодой княжич?!

– Вот с ним и останетесь! – кивнув в сторону Дмитрия, отрезал князь Михаил Ярославич. – Я, в любом случае, уже смертник. Не победим татар на поле боя – я там и умру! И с моей смертью падет Тверь. Победим и разобьем Юрия и татарскую конницу, я, как глава земли, все равно умру в Орде – за то, что посмел их разбить! Но Тверь будет жить, не разграбленная, непокоренная! И у нее будет князь. Я лично выбираю жизнь Твери и смерть в Орде. Поэтому мы пойдем в бой и сделаем все возможное, чтобы победить и защитить Тверь. С этой минуты Дмитрий получает полномочия тверского князя, право вести в бой войска, право карать и миловать.

– Право умереть за Тверь! – прошептал Андрей Хрыщ, сын тверского боярина, ровесник Дмитрия и его лучший друг.

– Его приказы равносильны моим! – громким голосом продолжал князь Михаил Ярославич. – Тому, кто ослушается его приказов – смерть!

И, обернувшись к сыну, коротко бросил:

– Говори!

Взгляды всех присутствующих в свите бояр устремились к молодому княжичу Дмитрию, сидевшему на коне и находившемуся по правую руку от отца. Бледное лицо наследника тверского князя чуть порозовело от мороза, обветренные губы были алыми, темно-фиалковые глаза прятались в бахроме темных густых ресниц. Повинуясь приказу отца, княжич Дмитрий выехал вперед. Поравнявшись с отцом, стоявшим впереди бояр, он обернулся к ним и некоторое время внимательно всматривался в их напряженные лица, а потом, не повышая голоса, проговорил:

– Все сомневающиеся во мне и те, кто не хочет идти против татар, могут быть свободны. В этом сражении мне понадобятся воины, а не интриганы и изменники.

Среди бояр поднялся ропот.

Князь Михаил Ярославич, нахмурив брови, продолжал, не двигаясь, стоять за спиной Дмитрия, не вмешиваясь, но, тем не менее, переводя цепкий взор больших темных глаз с одного лица на другое.

Боярин Акундин вышел было из рядов бояр, но, заметив, что ни один из тверских бояр не сдвинулся с места, вернулся и с независимым видом встал за спиной Федора Акинфича.