Сергей Глазков - Сильнее любви

– Обратитесь в спецотдел, – предлагает Павел, – Там подтвердят.

– Обратились. Увы, ответа до сих пор нет.

– Они ответят.

– Конечно, – соглашается Яковлев, – Я в этом не сомневаюсь. Но меня интересует совсем другое.

– Что?

– Откуда у немцев документы, которые были только у вас?

Павел опускает голову.

– Не знаю.

– Я вам предоставлю время подумать об этом.

28. ГАУПВАХТА

Гауптвахта располагается в подвальном помещении без окон. Представляет собой большую бетонную коробку, поделенную на несколько камер металлическими решетками. Под потолком горит тусклая лампочка. Звенят ключи, щелкают замки. Павел поднимается на ноги.

В помещение входит Рогов и Маша Борцова.

– Проходите, – предлагает Рогов.

Они проходят по помещению. Маша входит в камеру. Рогов закрывает за ней дверь на замок.

– До завтра, товарищ тюремщик, – машет ему рукой Маша.

– Не ерничайте. Вы не в том положении, – советует Рогов, потом замечает Борисова, – О! У вас сегодня компания.

Рогов подходит к камере Борисова.

– Что вы натворили, лейтенант?

– Передал фашистам секретные документы.

Рогов теряется, не зная, что сказать.

– Шутите?

– Ага.

Рогов улыбается, затем грозит Павлу пальцем:

– Ну, не скучайте.

Рогов уходит. Маша присаживается на корточки. Павел тоже сползает вниз, опирается спиной о стену.

– Как здесь можно спать?

– Свернувшись калачиком на бетонном полу, – советует Маша.

– Не лето. Холодно.

29. КАБИНЕТ СВЯТОВА

Святов сидит за столом в кабинете и держит в руках несколько листочков. Раздается стук в дверь.

– Войдите! – Разрешает он.

В кабинет заглядывает Яковлев.

– Вызывали, товарищ капитан 2-го ранга?

Святов машет рукой Яковлеву, приглашая в кабинет.

– Проходите, присаживайтесь, полковник.

Яковлев плотно закрывает за собой дверь и садится за стол.

– Пообщались с лейтенантом? – Узнает Святов.

– Да, – отвечает Яковлев.

– Он сознался?

– Я этого и не ждал.

– Что собираетесь делать дальше?

– Колоть. Я не такие дела распутывал.

Святов бросает на стол перед Яковлевым листочки, которые держал в руках.

– Отпускайте парня.

Яковлев показывает на бумаги.

– Что это?

– Это его алиби, – объясняет Святов, – Шифровка. Только что принесли мне мои связисты.

Яковлев берет бумаги и принимается изучать.

– Тридцать минут назад они засекли на нашем острове вражеский радиопередатчик, – рассказывает Святов, – Борисов в это время находился на гауптвахте.

Яковлев вертит бумаги в руках.

– Вы уверены, товарищ капитан 2-го ранга?

– Мои связисты не ошибаются. Они глушат вражеские передатчики и занимаются перехватом. Это их работа.

– Координаты точные?

– Да, – кивает Святов, – Я послал туда людей, но уверен, что радиста там уже нет. Отпускайте Борисова.

Яковлев поднимается.

– Нет. Радист может быть сообщником Борисова.

Святов вскакивает со своего места и стучит кулаком по столу.

– Так найдите мне его! Целый полковник контрразведки сидит на острове, а у меня под носом шпионы бегают!

Яковлев вытягивается по стойке «Смирно!»

30. ГАУПВАХТА

Борисов и Маша лежат на бетонном полу каждый в своей камере и переговариваются.

– Муж звонил в Москву, – рассказывает Маша, – но никто не хотел взять ответственность на себя. Все чего-то ждали…

– Чего? – Спрашивает Павел.

– Наверное… что всё в один миг остановиться.

– Не остановилось?

– Нет, – вздыхает она.

– А почему арестовали вас? – Задает вопрос он.

– За пособничество.

– Вас обязательно отпустят, – старается успокоить её Павел, – Разберутся и отпустят.

– На разбирательство нет времени, лейтенант, – говорит она, – Война…

– Мою мать тоже задерживали, когда исчез отец. Но разобрались и отпустили.

– Кто ваш отец? – Интересуется Маша, – Где он?

– Воевал на стороне Юденича. Где сейчас – не знаю.

– Мать ничего о нем не рассказывала?

– Она всегда уходила от ответа, когда я спрашивал.

– Она простила отца? – Спрашивает Маша.

– Не знаю… – Павел садится спиной к стене, – А я никогда не брошу свою семью… Конечно, если когда-нибудь женюсь…

– А что… – улыбается Маша, – у вас есть какие-то сомнения?

– У меня нет, – отрицательно вертит головой он, – Но у вашего пола… какие-то другие предпочтения. Я под них не подхожу. Худой очкарик…

– Много же вы знаете о наших предпочтениях! Откуда вы про них узнали?