Сергей Глазков - Сильнее любви. Остров

Хроника. Немецкие самолеты бомбят Ленинград. Рушатся здания, в которые попадают бомбы. Зенитчики стреляют по самолетам. Зажигательная бомба попадает в здание. Здание заливается огнем. Опустевшие городские улицы. По репродуктору объявляют отбой воздушной тревоги.

ДИКТОР: Внимание! Отбой воздушной тревоги! Отбой воздушной тревоги!

Метроном в репродукторе медленно отбивает ритм. По улицам идут прохожие. Едут машины.

В центре кабинета стоит стул, на котором сидит Павел Борисов. Перед ним ходит врач.

ВРАЧ: О строевой вам придется забыть. Хромать вы будете до конца вашей жизни. Надеюсь, она у вас будет долгая.

ПАВЕЛ: Нога не помешает мне бить врага.

ВРАЧ: Ну, что вам сказать. Бить врага… Фронт вам тоже заказан. Вы же не будете ходить в атаку с палочкой в руках.

ПАВЕЛ: Что вы этим хотите сказать?

ВРАЧ: Вам нужно подумать над тем, чем вы будете заниматься в тылу.

ПАВЕЛ: Я хочу на фронт!

ВРАЧ: Я тоже. Но меня туда не пускают, потому что я нужен здесь. Хотя у меня целы и руки, и ноги.

ПАВЕЛ: Я вам сочувствую.

ВРАЧ: Не нужно. Я прекрасно понимаю, что и в тылу для меня есть дело. Вам тоже нужно подумать над этим.

ПАВЕЛ: Зачем?

ВРАЧ: Я подписал рапорт. Вы – комиссованы. Ваши раны не дают мне ни малейшего основания отправить вас в действующие войска. Там вы просто бесполезны.

ПАВЕЛ: Я не собираюсь отсиживаться в тылу.

ВРАЧ: И в тылу можно приносить пользу.

Павел вскакивает со стула и подходит к врачу.

ПАВЕЛ: Вы не имеете права.

Врач вздыхает, берет со стола рапорт и протягивает его Павлу.

ВРАЧ: Это отдадите коменданту, чтобы он поставил вас на гражданский учёт.

ПАВЕЛ: Пошёл ты…

Павел разворачивается и, опираясь на палочку, выходит из кабинета. Врач вздыхает и кладет рапорт в папку.

В камере Егорова и Крапивина. Егорова спит на нарах, уткнувшись в стенку. Крапивина курит, выпуская дым в меленькое окошко под потолком. Громко щелкают замки, гремят металлические двери. Крапивина прячет скрутку, Егорова поднимается на ноги. В камеру входит новая арестантка Щукина. Дверь за ней закрывается. Егорова ложится на нару и снова отворачивается к стене. Щукина осматривает камеру.

ЩУКИНА: Бекасы есть?

Крапивина, не понимая, вертит головой.

КРАПИВИНА: Чего?

Щукина тяжело вздыхает.

ЩУКИНА: Вши в хате есть?

КРАПИВИНА: А-а… Нет. Недавно травили.

Щукина проходит по камере. По повадкам видно, что она зечка с большим сроком. Сразу сбрасывает вещи Крапивиной с нары, которая находится у окна, и по-хозяйски занимает её место.

ЩУКИНА: Когда вертухай берлянку принесет?

КРАПИВИНА: Чего?

ЩУКИНА: Когда жрать, говорю, принесут?

КРАПИВИНА: А-а… Сложный вопрос…

Щукина стучит ногой в дверь.

ЩУКИНА: Я им сейчас устрою весёлку. Откройте!

Егорова садится на наре.

ЕГОРОВА: Хватит вайдонить, бикса крашенная. Сядь на место, если не хочешь, чтоб оборотка от вертухаев пришла.

ЩУКИНА: Пусть попробуют! Я – Любка «Щука». Если кто не слышал: это я рожу ментовскую на рынке пёрышком пописала.

Крапивина собирает вещи, разбросанные на полу. Егорова бросает на неё короткий взгляд.

ЕГОРОВА: И тебя сразу не шлёпнули? Странно.

Щукина бросается к столу. Крапивина замирает на месте и смотрит на неё. Щукина быстро берет себя в руки и театрально улыбается.

ЩУКИНА: У них еще шлёпалка не выросла, чтобы меня шлёпать.

Щукина проходит по камере и садится на нару, на которой лежит Егорова. Та искоса наблюдает за Щукиной, готовая в любой момент оказать сопротивление.

ЩУКИНА: А ты борзая… Мне давно так никто не хамил.

Щукина протягивает Егоровой руку.

ЩУКИНА: Я – Любка. А ты – Егорова.

Егорова садится и оценивает Щукину.

ЩУКИНА: Меня специально сюда закинули… менты поганые, чтоб тебя колонуть.

ЕГОРОВА: А чего ж не колешь?

ЩУКИНА: Ещё чего? Я – не наседка. Я честная болотница.

КРАПИВИНА: Кто?

Егорова хмыкает.

ЕГОРОВА: Карманная воровка…

Черный «Форд» проезжает по центральной улице Ваганово и тормозит у избы, в которой располагается штаб сводного отряда. На крыльце появляется Лукьянченко. Из машины выгружается Савелов.

САВЕЛОВ: Не глуши. Я быстро.

Савелов захлопывает дверь и идет к штабу.

ЛУКЬЯНЧЕНКО: Что-то вы долго сюда ехали, товарищ полковник. Я уже волноваться начал.