Петр Никифоров - Октябрь в Приморье

После работы Кузьмич зашел ко мне.

— Здравствуй, милок, зачем звал?

— Здравствуй, Кузьмич, дельце к тебе есть. Решили мы командировать тебя ненадолго на завод Пьянкова. Надо помочь заводскому комитету установить рабочий контроль. Как ты думаешь?

— Получается вот все время так: «Как ты, Кузьмич, думаешь?» Как не думай, а делать приходится... Что же, надо, так надо. Мандат мне какой, что ли?

— Ты, Кузьмич, помогай им так, как будто тебя там и нет... А будет нужда, покажи им свой мандат члена Совета.

Так поехал Федор Кузьмич на завод Пьянкова учреждать диктатуру рабочих.

Вечером Славин докладывал Пьянкову:

— Если мы, Илья Трофимович, не примем решительных мер и не подтянем рабочих...

— Мне кажется, это дело управляющего — подтягивать рабочих, — перебил Пьянков управляющего.

— Да. Но требуются меры, которые выходят за пределы моей власти.

— Что вы имеете в виду?

— Нужны карательные меры, Илья Трофимович, а этим ведает, как вы знаете, иная власть...

— Нет «иной» власти... Ну что там еще?

— Поторопились мы уступить рабочим. Заказы по срокам рассчитаны на 10-часовой рабочий день, а работаем 8 часов.

— Ну, это не мы с вами поторопились, а революция... Она не спросила нас, готовы ли мы к этому.

— Еще одна, новая неприятность. Заводской комитет учреждает на заводе рабочий контроль. Что это за контроль, и в чем он будет выражаться, я еще не установил.

— Надо установить.

Когда Славин ушел, Пьянков долго ходил по кабинету. Лицо его помрачнело.

Он остановился у окна и долго смотрел на завод. Почерневшие корпуса были полны жизни, высокие трубы дымились, у будки стоял вооруженный стражник. Рождалось у Пьянкова какое-то тревожное двойственное чувство. Вот он — собственник завода, хозяин, владыка теряет почву под ногами, а заводу это безразлично, он продолжает жить независимо от душевных тревог его, владыки, независимо от его воли.

Обедал Пьянков без охоты, встал из-за стола с расстроенными мыслями и ушел в кабинет.

У подъезда послышался шум. Бубнящий голос сторожа Бадяги доносился до Пьянкова.

— Куда прете? Спит сам-то!

— А ты, докука, не верещи, пропускай. Проснется небось...

— Тьфу, окаянные... Вваливайтесь, мне-то что.

— Давно бы так, а то вроде как пес....

Даша встретила вошедших в передней.

— Вам кого, барина?

— Ишь ты, курица перистая, — приветствовал ее трубным басом Ломов.

— Ишь ты, петух общипанный, тоже кавалер... — отрезала Даша.

— Что, получил? — посмеялась над Ломовым сортировщица Пелагея. — Плохой из тебя кавалер: Ломов ты, Ломов и есть... Ломом тебе только и ворочать...

— Доложи-ка, голубка, барину: Баженов, мол, с товарищами с заводу по делу пришли.

Даша скрылась за дверью.

— К вам, барин, заводские пришли... По делу, говорят.

— Заводские? Ну что же, веди их сюда.

Баженов, а за ним и остальные вошли в кабинет. Баженов поздоровался:

— Здравствуйте, Илья Трофимович.

— Здравствуйте. Зачем пожаловали?

— По делу мы к вам... — обратился к Пьянкову Баженов. — Все здесь члены заводского комитета. Пришли вот к вам... рабочий контроль вводить на заводе будем... Побеседовать надо.

— Рабочий контроль? Что же это за контроль, и что он будет контролировать? Однако любопытно... Прошу. Рассаживайтесь. Вы, кажется, председатель заводского комитета? — обратился он к Баженову. — Расскажите, в чем дело.

— Дело вот в чем, Илья Трофимович. Согласно постановлению Владивостокского Совета, нам предложено установить на заводе рабочий контроль над производством. Мы пришли к вам ознакомиться с некоторыми документами, относящимися к производству и к финансовому положению завода...

— Ознакомиться с документами? Да зачем вам это? И какие документы я вам должен показать?

— Нам надо ознакомиться с договорами и с банковскими счетами, — ответил Баженов.

— С договорами? С банковскими счетами? С какой же стати я должен вас с ними знакомить? Это же мое... частное дело. — Пьянков покраснел и, рывком поднявшись из кресла, прошел в глубь кабинета.

— А с такой стати, чтобы рабочие знали... Чтобы все, значит, прибыли наружу, — бухнул своим басом Ломов.

— Как это наружу? — остановился перед Ломовым Пьянкой.

— Так, Илья Трофимович, чтобы всем ясно было, каково финансовое положение завода, а также и с заказами... — вставил счетовод Марьясин.

Пьянков повернулся к Марьясину, посмотрел на него, и, постукав себя пальцем по лбу, спросил:

— Скажите, у вас тут все дома? Вы что же меня дурачком считаете? Чтобы я вам, моим рабочим, показывал деловые документы... Право, не все у вас дома.