Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

Когда с верхней палубы послышались сперва крики, а затем звук выстрела, она сперва даже ничего не поняла. Но на столе было жестко и неудобно, поэтому сразу же снова заснуть у нее не получилось. А потом сквозь никак не утихающий гул человеческих голосов сверху она различила голос Билла – громкий, яростный, полный боли и гнева…

… На палубе было полно народу – собрался, кажется, весь экипаж «Кобры» и не меньше десятка человек с каждого из остальных кораблей – но Эрнеста почему-то сразу же увидела именно Винченсо. Раскрасневшийся, возбужденный, в расстегнутом жилете, он стоял на капитанском мостике и размахивал какой-то бутылкой, в которую, как она успела разглядеть, вложен был клочок белой бумаги.

– Смотрите, братья! Вот оно, сообщение со сведениями о нашем маршруте, адресованное неприятелю! Подписанное…

– Это ты мне подбросил, – глухо, хрипло перебил его Билл. Двое дюжих матросов за плечи удерживали его на коленях, и при виде этой унизительной позы у Эрнесты потемнело в глазах.

– Пропустите, пропустите меня! – изменившимся голосом потребовала она, проталкиваясь к другу и сразу же беря его за руку. – Вставай, Билл, вставай, все в порядке. Отпустите! Что случилось, в чем они тебя обвиняют?

– Нэнси, – с какой-то исступленной мольбой глядя на нее, торопливо заговорил мужчина, – Нэнси, Богом клянусь, я никогда в жизни…

– Уильяма поймали, когда он отправлял это сообщение нашим врагам, – поспешно перебил Винченсо, спускаясь с капитанского мостика и подходя к ним. Злополучную бутылку он все еще держал в руках. – Вот, можешь взглянуть и убедиться, это его почерк.

– Да я и не взглянув скажу вам, что это подделка! – в запале выкрикнула девушка, но, спохватившись, выхватила у него бумагу: – Нет, нет, лучше я все–таки взгляну… Вот, капитан, посмотрите! Билл всегда делает большие отступы, когда начинает писать с новой строки – мистер Стэнли, помните, вы всегда жаловались, что на него бумаги не напасешься? Вот, вот, еще взгляните: буква «а» написана по правилам, хотя Билл всегда ставит крючок вместо перекладины, и здесь…

– Мисс Морено, – Винченсо, зная ее нелюбовь к этому обращению на английский лад, крайне редко называл ее так, но теперь Эрнеста даже забыла его поправить, ее потряс его тон: официально–холодный, враждебный, словно у совершенно постороннего человека. – Мисс Морено, некоторые искажения почерка – возможно, кстати, сделанные намеренно – не снимают подозрений с человека, чьему преступлению есть свидетели и очевидное объяснение. В него, смею заметить, входят и ваши попытки…

– Какие еще свидетели? Да ты спятил, Винченсо! – в отчаянии закричала она, позабыв, что, теряя спокойствие, играет по его правилам: вся команда настороженно наблюдала за ними, слушая каждое слово. – Ребята! Разве вы забыли, о ком идет речь? Помните, как мы попали в мертвый штиль возле… и стояли там три недели, не зная, случится ли вовсе попутный ветер? Не Билл ли тогда поддерживал всех и каждого, когда и у капитана, и, если честно, у меня опустились руки? Помните, как в схватке с «Грозой пиратов» Билл первым ворвался на вражескую палубу и зарубил их капитана? Помните ли, как он застрелил рулевого «Морской Удачи», благодаря чему мы смогли тогда не только одержать победу, но и забрать себе это судно почти без потерь? Помните…

– Что толку говорить о прошлом? Каждому из нас найдется, что сказать о себе! – проревел под одобрительный гул своих товарищей боцман Марти – широкоплечий здоровяк полных шести футов росту, славившийся своей безусловной верностью Винченсо.

– Но не каждого из нас ведь обвиняют в предательстве!

– Быть может, – глаза капитана опасно сверкнули, – быть может, мисс Морено так защищает предателя, потому что ей самой есть что скрывать?

– Что ты сказал? – Эрнеста стремительно, всем телом повернулась к нему. Мгновение – и ее тонкие сильные руки сомкнулись на вороте его рубахи, прежде чем Марти и остальные успели оттащить ее.

– Нэнси! Нэнси, не вздумай! – предостерегающе прокричал Билл, силясь подняться на ноги. Его держали уже вчетвером, но вырвать капитана из рук Эрнесты никак не получалось. Намертво вцепившись в разорванный воротник, она продолжала повторять, глядя в лицо Винченсо:

– Ты нас с ним убить решил, да? Мало власти тебе… Мало, пока мы живы. А кто из нас сколько во все это вложил, помнишь? Все, все трудились! Черта с два ты остался бы капитаном без Билла, черта с два продал бы добычу без меня! Черта с два ты бы вообще остался жив, и все они тоже! – Ей заламывали руки, оттаскивали за локти и плечи назад, а Эрнеста все не умолкала: – Кто тебе чертил все фарватеры, кто ночей не спал, чтобы только в шторм не попасть, кто каждый раз договаривался с командой, лишь бы тебя не сняли с должности капитана?! Забыл, да? Это не только твоя заслуга!..