Ричард Лури - Ненависть к тюльпанам

Нужно проскользнуть в дверь на кухню и быстрым взглядом определить — не прояснилось ли уже его лицо? Тогда можно без опаски направляться прямо к нему. Но ни в коем случае не раньше! Иначе он мог просто вышвырнуть меня вон. Отец не выглядел богатырём, но у него были сильные руки, покрытые ожогами и шрамами.

Однажды я спросил у него название коричневого питья.

— Пиво! — Отец всегда поощрял мой интерес к наименованиям каких-либо блюд или напитков.

— Оно делает тебя счастливым слишком медленно!

Мгновение он сидел озадаченный услышанным, и я испугался, что разозлил его. Но затем он улыбнулся, обхватил меня рукой и притянул к себе.

— Ты чертовски сообразителен, Йон! — сказал он.

Как я любил те редкие минуты, когда отец хвалил меня, называя при этом по имени!

— Да! — подтвердил он. — Пиво в самом деле действует медленнее. Но его приятно пить! Ты знаешь, кто его придумал?

— Кто же?

— Египтяне! Те самые, которые построили пирамиды!

Мне показалось невероятным, чтобы эти таинственные люди, всегда двигавшиеся боком на картинках в моих книжках, могли создать пиво. Но так сказал мой отец, и, следовательно, это было правдой! Он знал всё о кушаньях и напитках, так как работал шеф-поваром в ресторане отеля и очень гордился своей профессией.

Кулинарии он выучился во Франции и с удовольствием рассказывал об этом. В одной французской кухне, где отцу довелось работать, висел лозунг: Вы выбрали почётное занятие!

Иногда он произносил эти слова по-французски: Vous avez choisi un métier noble! — потому что их звучание напоминало ему те времена.

Однако в нём не зародилась любовь к французам: «Они худшие сукины дети на этом свете!» — поминал он их одним из своих излюбленных выражений.

В какой-то из дней отец придвинул ко мне свой стакан с пивом.

— Попробуй это, Йон! — сказал он. — Отхлебни глоток!

Я быстро взглянул на него — правильно ли я понял? Отец кивнул.

Подняв стакан обеими руками, чтобы не пролить ни капли, я отпил содержимое. Оно имело горький вкус. Я сказал, что мне понравилось, но он засмеялся, так как видел мои скривившиеся губы. Тогда я схватил стакан и сделал большой глоток, что заставило отца засмеяться опять, но уже иначе.

Немного позднее я вышел на улицу. Не знаю, что так подействовало на меня: время, проведённое с отцом, или пиво, но на несколько минут весь окружающий мир — каналы, деревья, небо — превратился в витражное окно, сквозь которое струился свет. Я чувствовал себя так, будто Всевышний отметил меня своим вниманием с обратной стороны небосвода!

Свою мать я любил, когда она подпевала, слушая радио, или когда она ласкала меня, но я ненавидел её, когда она была неуважительна к отцу. Мне не всегда было понятно, что она говорила ему, но я всегда различал злобу или — ещё хуже — презрение.

Конечно же, она была любезна с ним, когда они выходили развлечься или когда он выдавал ей деньги на новые наряды. Ей нравилось развлекаться и одеваться красиво.

Иногда мать говорила о себе так, будто речь шла о другом человеке:

— Тебе досталась самая прелестная девушка нашей школы, и она не желает постоянно ходить в домашней одежде!

Если отец был в подпитии, то он просто отшучивался:

— Она до сих пор самая прелестная! Но я не возьму её развлекаться… пока она не купит себе новое платье!

И он бросал несколько гульденов на стол.

Когда же ему нечего было выпить, он слушал, тяжело насупившись, пока наконец не вскидывал в бешенстве голову, извергая громовые раскаты брани. За всю свою жизнь я не встречал кого-нибудь, кто умел так материться, как мой отец!

Затем, случалось, они скандалили, дрались, швыряли друг в друга всё, что подворачивалось под руку. Я был вынужден в такие минуты уходить из дома, протискиваясь мимо велосипедов в прихожей.

До сих пор не могу забыть щелчок захлопывавшейся за моей спиной двери, кирпичные стены домов, голые деревья, замёрзшие каналы с людьми, скользившими по льду на коньках…

Мне хотелось умчаться вместе с ними прочь отсюда и никогда не возвращаться назад!

Но я немедленно забывал об этих помыслах, стоило отцу вновь заговорить со мной.

— Даже Королева просыпается голодной! — Мой отец произносил эту фразу с особым смаком, и я никак не мог уразуметь, что он имеет в виду. Конечно же, Королева просыпается голодной, ведь она спала и ничего не ела!

Потом я понял, что суть была в дополнительном словечке даже .