Лариса Шкатула - Казачья доля - воля-неволя

– Ну, Сем, чего тебе для родного брата денег жалко? Ты не бойся, я подрасту, тебе отдам.

– Ладно, брат! – Семен потрепал его по голове, что было для хлопчика непривычной лаской. – Дам тебе десять копеек.

Он даже не усомнился, что добудет волка. Его больше волновало, сколько он тех волков добудет? Тогда с атаманской платы за шкуру серого хищника можно было и себе хорошую уздечку присмотреть. Ежели не хватит… Но так далеко Семен не хотел заглядывать, усмехнувшись про себя: на что Гришке деньги?

Старший брат и думать не думал, что у младшего – только первый класс школы закончил – появилась любовь. И ею была вовсе не дочь казака, как полагалось даже в таком юном возрасте, а дочь иногороднего! Хоть и кузнеца.

Правда, этот иногородний был вовсе не беден, как его многие собратья. Хозяйство у него образовалось крепкое, и работник на подворье имелся – бывший солдат. Ранило того в битве с турками, упал с коня да сильно спиной ударился. С той поры ходил, согнувшись, уже и горб на спине вырос…

Но не это вовсе влекло казачонка ко двору кузнеца, и даже не его огненный промысел, на который были не прочь поглазеть все мальчишки станицы, а его маленькая дочь, чье мастерство рукодельницы признавали все каз а чки.

Девочка – ей было всего семь лет – умела вязать такие кружевные с бисером подзорники 2 2 Часть головного убора невесты , что станичные невесты стояли к ней в очередь.

Звали девочку непривычно для казацкого слуха – Диана, и была она единственной женщиной в небольшой семье кузнеца – отца и двоих сыновей-подростков. Мать Дианы умерла как раз при родах девочки, и тогда для ее воспитания взяли няню – тоже из тверской области, откуда прибыл кузнец – она не только воспитывала девочку и обихаживала ее, но и обучила нелегкому мастерству кружевницы.

Но и не это влекло Гришу к девочке, вовсе не ее умение плести кружева, – зачем ему кружева? – а удивительно ангельское личико, обрамленное светло-русыми косичками, с ясными голубыми глазами. Он уже присмотрел у бондаря маленький деревянный сундучок вроде крохотной бочки с маленькой застежкой и решил купить, чтобы подарить Диане к Рождеству.

Рождество… Гулянья, подарки… Мама сделает холодец, а Гришка наготовит себе костей для игры в лодыжки. Если, конечно, успеет перехватить кости до того, как мама отдаст их Жуку, дворовой собаке с примесью волчьей крови – так случилось в прошлое Рождество – и тот перемелет их в муку своими крепкими зубами.

Несмотря на раннее время, Семен открыл глаза и почувствовал, что выспался. Он наощупь запалил лучину и, поглядывая на лицо спящего брата – тот улыбался во сне – стал потихоньку собираться. Из горницы послышался голос матери:

– Семушка, а я уже хотела тебя будить. Сам встал. Сядь, поешь. Я тебе и с собой завернула: пирожки еще горячие, яички вареные, огурчиков соленых…

Она глубоко вздохнула, словно втягивая в себя непролитые слезы.

Что-то Зоя Григорьевна в последнее время совсем ослабела: чуть что, и в слезы. Раньше было, ни слезинки не прольет, даже когда муж случайно обидит, а теперь… Болит у нее что-то внутри, оттого и мысли на ум идут нехорошие, все про беду да несчастье.

Но ее настроение сыну не передалось. Скорее наоборот, он поглощал еду, почти не замечая, что ест. Возбуждение вновь охватило его. Надо непременно попробовать, устроить волчищу гон. Вместе с Митькой. Тот пока не знает, что его дружок задумал. Нагайку Семен тоже припас. И у Митьки есть нагайка. Оба заказали их у шорника в городке. Не дай бог такой нагайкой человека по лицу полоснуть. И глаза выбить можно…

Возле станичного правления уже толпился народ. Пришли даже иногородние, которые не имели верховых коней. Они толпились возле большой мажары 3 3 Телега с решетчатыми боковыми стенками , с ружьями, и тоже возбужденно переговаривались. Семен подумал, не показалось ли, что где-то рядом придушенно визжит поросенок.

А подошел поближе к мажаре, увидел в ногах у одного из стоящих в ожидании команды охотников шевелящийся мешок.

Семен нашел сидящего верхом Митьку, перегнувшись с коня, обменялся с ним рукопожатием.

– Мить, вроде иногородние поросенка с собой взяли. Что, прямо там, в поле его зажаривать собираются?

Митька снисходительно усмехнулся.

– Так это ж для приманки волков. Ты что, раньше не видел? Привяжут его где-нибудь, вот он и визжит на всю степь, а волк слышит и идет в ловушку…

Их разговор перебили следопыты, которые тут же всех собравшихся и поделили.