Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Таким образом, есть все основания утверждать, что во время польских событий сентября-октября 1939 года Советский Союз выступил в качестве третьей силы, не союзной ни одной из противоборствующих в Польше сторон, преследующей собственные цели, обеспечивающей исключительно свои интересы.

В то время это отлично понимали политики Запада. Естественно, действия Красной Армии в Польше не улучшили советско-английских и советско-французских отношений. Тем не менее, в Англии и Франции было широко распространено мнение, что ввод советских войск в Польшу имеет, в конечном счёте, антигерманскую направленность [53; 355].

Вряд ли можно заподозрить в симпатиях к СССР У. Черчилля, но 25 сентября 1939 года в меморандуме для военного кабинета он заявил:

«Хотя русские повинны в грубейшем вероломстве во время недавних переговоров, однако требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были бы занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой, несмотря на всю их естественность, нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий. В результате Россия заняла как враг Польши те же самые позиции, какие она могла бы занять как весьма сомнительный и подозреваемый друг. Разница фактически не так велика, как могло показаться… Сейчас они (русские – И. Д., В. С.) граничат с Германией, и последняя совершенно лишена возможности обнажить Восточный фронт. Для наблюдения за ним придётся оставить крупную германскую армию. Насколько мне известно, генерал Гамелен определяет её численность, по меньшей мере, в 20 дивизий, но их вполне может быть и 25, и даже больше. Поэтому Восточный фронт потенциально существует» [58; 182].

1 октября 1939 года У. Черчилль, выступая по радио, сказал:

« Россия проводит холодную политику собственных интересов (выделено нами – И. Д., В. С.) . Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии (выделено нами – И. Д., В. С.) . Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть…

Я не могу вам предсказать, каковы будут действия России. Это такая загадка, которую чрезвычайно трудно разгадать, однако ключ к ней имеется. Этим ключом являются национальные интересы России (выделено нами – И. Д., В. С.). Учитывая соображения безопасности (выделено нами – И. Д., В. С.), Россия не может быть заинтересована в том, чтобы Германия обосновалась на берегах Чёрного моря или чтобы она оккупировала Балканские страны и покорила славянские народы Юго-Восточной Европы. Это противоречило бы исторически сложившимся жизненным интересам России» [58; 182-183], [63; 187], [53; 401].

Как пишет в своих мемуарах У. Черчилль по поводу своего меморандума и речи по радио: «Премьер-министр был полностью согласен со мной» [58; 183].

Получается, что ведущие английские политики эпохи Второй мировой войны были обличителями СССР в меньшей степени, чем современные доморощенные российские «демократы». Вот уж точно, «пятая колонна». Кстати, У. Черчилль не отказался от своих оценок ситуации 1939 года и после окончания Второй мировой войны и начала «холодной войны» с СССР, которую он самолично объявил в Фултоне в 1946 году. Все вышеуказанные оценки были включены в его мемуары.

Итак, Советский Союз – третья сила. Но вступил ли он в мировую войну при этом? Ответ не так однозначен, как может показаться, ибо смотря что считать Второй мировой.

Если под Второй мировой войной подразумевается война между Англией, Францией, Польшей с одной стороны и Германией – с другой, то в эту войну Советский Союз не вступал, подтвердив свой нейтралитет в отношении Лондона, Парижа и Берлина. «Причём следует помнить, что Германия, Англия, Франция и Польша по тем или иным причинам фактически признали за Советским Союзом статус «неучаствующего в войне» государства. Поэтому действия Красной Армии в Польше могут рассматриваться в соответствии с современной терминологией как миротворческая операция» [53; 408].

«Но если рассматривать Вторую мировую войну как процесс смены систем международных отношений, включающий в себя совокупность войн великих держав между собой и другими странами за расширение своего влияния и пересмотра границ, сложившихся в 1919-1922 гг., то в этом случае Советский Союз, конечно же, вступил во Вторую мировую войну, но не на стороне Германии», а опять же, в качестве третьей силы, действующей в собственных интересах [53; 408].