Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«Подробности – бог!» – сказал Гёте. Январские 1941 года игры на картах – существенная подробность, свидетельствующая против теории Резуна и его сторонников.

ГЛАВА IX

«АНТИРЕЗУНИНГ». ИЛИ ЕЩЁ РАЗ

О НЕПРАВДЕ ВИКТОРА СУВОРОВА.

По ходу предыдущего изложения мы неоднократно обращались к отдельным положениям теории Резуна. Говорили, в частности, о его точке зрения на дату начала Второй мировой войны, о том, что виновным в развязывании этой войны он считает СССР. Показали, какими методами он пользовался при выводе даты начала советской агрессии против Германии. Отмечали его полное пренебрежение опубликованными документами предвоенного советского военного планирования и искажённую трактовку целей и хода январских 1941 года оперативно-стратегических игр. Говорилось и том, что вся его теория не имеет под собой документальной базы, а основана лишь на умозрительных интерпретациях Резуном фактов предвоенной истории.

Но все наши обращения к построениям Резуна и его сторонников носили эпизодический характер. Теперь хотелось бы показать читателям идеи Резуна «во всей красе», т.е. рассмотреть их более полно, в комплексе. При этом мы не будем повторяться и вопросы, которые уже освещали, оставим в стороне.

Итак, какие аргументы выдвигает Резун для доказательства своей теории?

Аргумент первый.Концентрация советских войск на западной границе. Расположение этих войск свидетельствует о том, что СССР готовил не оборону, а нападение. Они были придвинуты к самой границе, не было никакой полосы обеспечения, т.е. пространства между границей и войсками. С позиций оборонительной войны такое расположение войск – нонсенс. Зато с позиций войны наступательной – как раз то, что необходимо. Необходимо для внезапного и сокрушительного удара по врагу.

Резун повествует о дивизиях РККА, прячущихся в приграничных лесах или стоящих у самой границы в междуречье пограничных рек, и спрашивает, зачем было, во-первых, подходить так близко к границе, во-вторых, прятаться, в-третьих, располагаться в междуречьях. Абсолютно бессмысленное в случае подготовки обороны смысл подобное расположение обретает только при подготовке нападения.

Давайте, всё-таки разделим этот аргумент Резуна на два вопроса:

1) Зачем Красная Армия наращивала свои силы у западных границ СССР?

2) Каково было расположение её войск в приграничных районах, и о чём оно свидетельствовало: о подготовке обороны или нападения?

Поищем ответ на первый вопрос. Нас всегда удивляло, почему Резун и «резунисты» из сосредоточения сил РККА на западных границах делают вывод, что Советский Союз собирался напасть на Германию. А им не приходило в голову объяснить это возросшей военной опасностью, ожиданием германского нападения. Не естественно ли, если сосед собирает у тебя на границе многочисленные силы, для обеспечения собственной безопасности сделать то же самое.

Теперь вопрос второй. Резун рассуждает о Первом, Втором и даже Третьем стратегических эшелонах и их задачах.

Первый стратегический эшелон – это армии прикрытия. Армий прикрытия – 16. Несколько десятков корпусов, 170 дивизий [82; 160]. Их задача – прикрытие отмобилизования сил Красной Армии. «Но «прикрытие» планировалось осуществить не обороной, а внезапным вторжением на территорию противника» [82; 143].

Второй стратегический эшелон – по Резуну, то пять, то семь армий (см. выше). Его цель – подкрепить удар Первого эшелона, нарастить усилия и развивать наступление по территории противника [82; 243-248].

Третий стратегический эшелон – три армии (29, 30, 31-я). Официально они возникли в последние дни июня 1941 года, т.е. уже во время войны. Но поскольку они возникли как-то очень уж быстро, Резун делает вывод, что фактически Третий стратегический эшелон был сформирован ещё до войны. Так как, по мнению британского автора, Второй стратегический эшелон в значительной степени состоял из зэков (дивизии и даже корпуса были укомплектованы целиком зэками), то Третий эшелон комплектуют в основном чекистами (войсками НКВД и НКГБ), т.е. его назначение – смотреть, чтобы Второй эшелон не разбежался. Другими словами, это целый заградфронт [80; 542-546].

О Третьем стратегическом эшелоне речь мы вести не будем. Во-первых, потому, что возник он всё-таки после начала войны. Во-вторых, располагался слишком далеко от западной границы. И в-третьих, раз уж, по Резуну, его основная роль – блюсти Второй эшелон, то он нас, собственно, и не может интересовать.