Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

В просторном доме, который граф Бодуэн выделил Эмме, было приятно жить. Граф снабдил ее также всем необходимым из еды и питья, хотя она протестовала и заверяла его, что может сама о себе позаботиться. Граф и слышать об этом не хотел: он ведь знал, как проклятый сукин сын Харальд обобрал Эмму!

И все же Эмма не находила себе покоя. Она скучала по Стиганду, она скучала по Слейпниру, она скучала по Вульфсею. Каждый день выходила она на берег и всматривалась в море, хотя знала, что Англию она не увидит и что ее слуги утверждают, что Англия вообще не в той стороне.

В Руане она, естественно, встретилась со своим сыном Эдвардом, воспитанником покойного архиепископа.

Эдвард знал почти все о судьбе своего несчастного брата. Эмме понадобилось немало времени, чтобы убедить его, что никакого письма она не писала. Она не думала, что он до конца ей поверил.

Он на полуслове прервал ее причитания и коротко сказал, что он, конечно, жалеет ее, но ничего сделать не может.

— Никто из английской знати не приносил мне никакой клятвы. Так что это безнадежно: никто меня не поддержит, если у меня вообще появится желание обладать английским троном. Матушке следует обратиться в Хардекнуту. Может быть, он отомстит за Альфреда, если сумеет. По крайней мере, закон на его стороне.

— Ты мог бы взять воинов Бодуэна!

Эдвард засмеялся:

— Чтобы в один прекрасный день мой датский сводный брат схватил меня за бороду? Ему может показаться, что я попытался украсть у него трон, когда он почувствует себя достаточно сильным, чтобы его потребовать.

Тем самым разговорам об английском престолонаследии был положен конец. Эдвард должен был гореть большим желанием отомстить за своего брата, но… Эмма опять написала Хардекнуту: во всяком случае, он же может приехать навестить ее?

В конце концов Кнютте ответил, что, пожалуй, мог бы приехать к ней. Есть надежда на мирное разрешение распри между ним и Магнусом Норвежским. Решение должно было заключаться в том, что оба признают право друг друга на престол. Норвегия отойдет к Магнусу, а Дания — к Хардекнуту, но если кто-нибудь из них умрет, оставшийся в живых будет первым претендентом на освободившуюся корону. Хотя все еще не было ясно, довольствуется ли этим Магнус.

О таком «разрешении» Эмма слышала и раньше. Говорят, что подобное соглашение заключали Кнут и Эдмунд Железнобокий, и тотчас после этого Эдмунд скоропостижно скончался. Кнут никогда не хотел затрагивать эту тему, а Торкель только и сказал, что слышал слухи, будто Эадрик Стреона взял ответственность за это на себя от имени Кнута, но наверняка Торкель не знал. Как бы там ни было, Кнютте тоже может умереть такой случайной смертью, если пойдет на подобное соглашение с норвежцем…

А тем временем Харальд прочно сидел в английском седле, а Кнютте слишком мешкал в Дании. Впрочем, прочность седла была относительной: против Харальда были шотландцы и уэльсцы, что несказанно радовало Эмму. Во времена Кнута они не осмеливались кусать английского медведя. Что бы Харальд и его матушка ни делали для восстановления мира, этого оказывалось недостаточно. Говорили, что Харальд почти все время охотится, за что его и прозвали Заячьей Лапой.

Иногда Эмма слышала о Стиганде, как-то раз он приезжал к ней. Но Стиганд должен был думать о своей карьере и старался не напоминать королю Харальду о своей должности королевского капеллана. Он по-прежнему оставался королевским чиновником, но стать епископом в Эльмхэме ему не удалось.

Подумать только, Альфива и Харальд начали продавать церковные должности. Церковь смотрела на это неодобрительно и называла симонией. Этого нельзя было представить во времена Кнута. Но теперь такая торговля шла вовсю, с пользой для королевской казны. Священник Стиганд попросил Эмму дать ему в долг, чтобы купить Эльмхэм. Эмма это не одобрила, но отказать ему не смогла. Она так хотела, чтобы он стал епископом — теперь, когда в Англии царят такие порядки, иначе сказать — полный беспорядок… Так что Стиганд смог доставить королю Харальду требуемую сумму. Но выяснилось, что какой-то датчанин заплатил больше него и получил Эльмхэм от Альфивы!

Не помогло и то, что Стиганд показал королевское письмо о его назначении на определенных условиях: датчанин, которого звали Гримкетиль, тоже мог показать письмо. И этот бой закончился, как обычно заканчиваются подобные бои: ни тот, ни другой Эльмхэма не получил.

С печалью восприняла Эмма известие о том, что ее старый друг и союзник архиепископ Этельнот Кентерберийский безвременно ушел из жизни. Харальд назначил его преемником Эдсиге, бывшего капеллана короля Кнута и викария архиепископа. Эмма с напряжением ждала, что же Эдсиге решит делать с так и не состоявшейся коронацией? Эдсиге отказался и упрямо продолжал отказываться короновать Харальда сына Альфивы. По словам Стиганда, он объяснял это тем, что сначала должен получить от папы омофор, а потом уже венчать королей на царство…