Сергей Заграевский - Архитектор его величества

Прокопий и Ратибор должны были сделать одно и то же: уяснить обстановку и по возможности получить для нас новое княжеское приглашение. Насколько я понял, князей должно было заинтересовать не только строительство храмов, но и еще какая-то важная миссия, про которую ведали только Арнульф, Ратибор и Прокопий.

Срок на совете определили в три месяца: если к первому дню сентября мы с Арнульфом не получим нового приглашения, то отправляемся назад, дабы успеть домой до осенних штормов на Ладожском озере и Восточном море. Кстати, первый день сентября сего года — начало 6666 года «от сотворения мира» по принятому здесь византийскому календарю, и сия зловещая символика с двумя накладывающимися друг на друга «числами зверя» весьма беспокоит русских. Хвала всемогущему Господу, по нашему календарю не менее зловещий 666 год от Рождества Христова остался в далеком прошлом.

Уже на следующий день Ратибор и Прокопий наняли легкие и быстрые корабли и разъехались. Радко Хотенович получил плату за наше проживание вперед за три месяца и, как мне кажется, был весьма доволен.

Получается, любезный мой Конрад, что у меня есть три месяца на знакомство с Новгородом. В следующем письме я опишу тебе город, сие же послание спешно заканчиваю, ибо мне представилась возможность отправить его с отплывающими завтра в Бремен шведскими купцами — знакомыми Радко. Возможно, до тебя и его императорского величества еще не дошла весть о смерти великого князя Георгия Долгорукого и я буду иметь честь первым известить вас о сем, ибо Арнульф из Кесарии еще не успел подготовить свой отчет. Легкость и быстрота писания по пергаменту явно не входят в число многочисленных достоинств сего отважного рыцаря Христа и Храма Соломона.

Благодать Божия да пребудет с тобою и его величеством, пусть дни твои будут полны радости и преуспевания, да хранит всемогущий Господь бесчисленные годы тебя и весь наш богоносный германский народ. Аминь.

Искренне твой, вечно любящий тебя и преданный тебе раб Христов и земляк твой Готлиб-Иоганн

[номер по описи Венской библиотеки: XII-34-5836/B-V]

ЕГО ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННОМУ СИЯТЕЛЬСТВУ КОНРАДУ, АРХИЕПИСКОПУ ВОРМССКОМУ, В МИРУ ГРАФУ ФОН ШТАЙНБАХУ, ОТ ГОТЛИБА-ИОГАННА, В МИРУ БАРОНА ФОН РОЗЕНАУ, БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ НАСТОЯТЕЛЯ АББАТСТВА СВЯТОГО АПОСТОЛА ПАВЛА В ВОРМСЕ

ПИСАНО В ГОРОДЕ НОВГОРОДЕ В ДВАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ИЮЛЯ 1157 ГОДА ОТ Р. X.

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ВЫСОКОПРЕосвященный и сиятельный Конрад, любезный мой архипастырь, земляк и брат во Христе!

Как и обещал, опишу тебе Новгород, благо время у меня есть и отправка отсюда писем не составляет труда: в нашу богоспасаемую Империю корабли отплывают часто. Правда, живу я тут под видом простого торговца и не могу предъявлять нашим купцам императорскую грамоту, предписывающую принимать от меня послания и по прибытии на родину пересылать их монастырской почтою. Но все отплывающие купцы охотно соглашаются брать письма за небольшую плату.

Новгород расположен на обоих берегах Волхова. Если смотреть вдоль течения реки, то слева — так называемая Софийская сторона, где находится городская крепость, которую здесь называют «детинцем» или «кремлем». Справа — Торговая сторона, на которой расположены торг и укрепленный двор, построенный князем Ярославом Мудрым. В наше время на сем дворе собирается вече.

Новгород волею Божией обширен и богат, живет в нем, как мне показалось, не менее пятидесяти тысяч человек, все причалы заставлены кораблями и завалены товарами, а такого огромного торга я не видел даже у нас, в родной Германии.

Одевается здешний народ, по моему скромному мнению, не хуже, чем в нашей Империи. Я мало смыслю в современной одежде, ибо почти всю жизнь ношу монашеское облачение, но несомненно, что все рассказы про русских варваров, одетых в невыделанные звериные шкуры, — такая же, прости Господи, ерунда, как и сказки про людей с песьими головами.

Так же, как у нас, на Руси по одежде можно определить сословную принадлежность: благородный это человек, купец, ремесленник или крестьянин. Сильно отличаются от наших только одежда и вооружение здешних воинов, и то более всего из-за остроконечных шлемов, которых в наших войсках я не видел. Мне приходилось слышать, что такие же шлемы носят неверные во враждебных нам областях Палестины, но не буду рассуждать о том, в чем не разбираюсь, ибо военное дело мне бесконечно чуждо. Я полагаю, что война — злейший враг архитектора, ибо она портит здания и отбирает деньги у строительства.