Борис Акунин - Русский в Англии - Самоучитель по беллетристике [litres]

– Вот именно. Вы умрете, а он останется. И что прикажете с ним делать?

Хэмптон-корт [10] West view of Hampton Court Palace 1800s. Etching, рand colouring. Published by T. Cadell & W. Davies. The Royal Trust Collection.

Королева печально молвила:

– Ах, сударь, вы не даете мне даже помечтать…

Ей сделалось себя жалко.

– Вы правы. Я лежалый товар. Какая из меня невеста?

Она смахнула все белые костяшки влево.

Но тут сэр Томас перестал изображать «адвоката диавола». Это тоже было всегдашним ритуалом: спорщики обменивались позициями, чтобы взглянуть на дело с противоположной стороны.

– Ценность товара определяется спросом. А на вашу руку спрос велик, – сказал канцлер. – Сейчас нам нужно помешать военному союзу Франции с Испанией, и этот брак поможет делу. – Белый камешек отлетел в правую сторону. К нему присоединился второй: – Принц – вертопрах и в государственные дела лезть не будет. Ну а ежели француз станет вам докучен и тем более, если он вас переживет и вздумает претендовать на престол, его всегда можно отравить.

Третий щелчок, похожий на звук взводимого курка, завершил безупречную аргументацию.

Елизавета бросила черный камешек:

– У него на переносице бородавка, из-за которой его прозвали Двухносым. Мне нынче пришлось сидеть в вуали, потому что на носу выскочил прыщ. Пара двухносых была бы уже чересчур.

Она сдернула с высокой прически брабантскую кисею, бросила на стол.

– Неужто он не понимает, как бородавка его портит? Я не выйду за него, пока он не срежет эту пакость!

– Нострадамус предсказал, что бородавка магическая, оберегает принца от бед. Если ее удалить, он умрет. Принц суеверен, – пожал плечами Бромли. – Но ему вечно недостает денег. Ежели мы предложим оплатить его долги в обмен на небольшую хирургическую операцию, маленькое препятствие будет устранено.

– Хорошо. Но как быть с большим препятствием? Я не могу взять в мужья католика, а переходить в протестантскую веру Анжу отказывается. Вы же слышали его решительное «нет».

Елизавета на аллегорическом портрете, рядом с нехорошим Женихом [11] Unknown artist. Elizabeth I. Circa 1610. Из открытых источников.

– Чтобы сделать покупателя сговорчивей, ему показывают, что на товар есть другие претенденты, – отвечал на это министр. – Я велел вывести принца через левую галерею, где московитские послы ожидают малой аудиенции. У них такие соболя, каких принц никогда не видывал. Сам-то он десятый год донашивает меховой плащ, который брат привез ему из Польши.

– Вы пригласили московитов на аудиенцию? – спросила Елизавета. – Зачем? Мы ведь уговорились потянуть с ответом до августа. Как только они поймут, что я и в мыслях не держу выходить за их полоумного царя, всей нашей русской торговле конец, а я вложила в «Московскую компанию» пять тысяч собственных денег! Вот когда вернется караван с мехами, ворванью и рыбьим зубом, тогда можно будет не церемониться.

– Увы, ваше величество, откладывать более невозможно. Главный посол лорд Писемски требует ответа нынче, в противном случае угрожает немедленно уехать. Они ведь ждут уже восемь месяцев.

– Что же делать? – обеспокоилась королева. Ей было жалко пяти тысяч фунтов. – Я знаю, вы тоже изрядно вложились в русскую торговлю, но не будете же вы меня уговаривать стать женой московита?

– Нет. Но отказать ему тоже нельзя. Оскорбившись, царь Джон конфискует наши товары и предаст казни наших негоциантов. Это очень жестокий владыка, его даже прозвали Tsar-Batushka, что означает «Грозный Царь».

Королева выжидательно смотрела на пухлую, флегматичную физиономию своего советника. Когда он говорил по какому-нибудь поводу, что сделать это никак невозможно, но и не сделать тоже нельзя, у него всегда было приготовлено третье решение.

– Так что же? – поторопила она сэра Томаса. – Как вы несносны с этими вашими ужимками! Что вы придумали?

– Третьего дня мои люди подобрали отмычку к посольскому ларцу. В нем хранится тайная инструкция царя Джона.

– Что в ней?

– Если сама государыня не склонится к браку, послам дозволяется принять другую невесту царской крови.

– Другую? – оживилась Елизавета. – Это меняет дело…

Она стала вертеть рыжий локон, что было признаком большого возбуждения. Тут можно было, как говорится у англичан, подбить одним камнем сразу двух птиц.