Перси Сайкс - История Афганистана. С древнейших времен до учреждения королевской монархии

Равалпинди и Пешавар

Вновь отправившись в путь, эмир остановился в Равалпинди, где посетил одну из отдаленных крепостей. Он также осмотрел арсенал и был сильно впечатлен тысячами винтовок – не менее 70 тысяч, которые были складированы в одном помещении. Затем он отправился в Пешавар.

Прощание

Эмир удостоил различных наград британских офицеров, которые служили в его штабе. Макмагона он наградил орденом Сардари первого класса в знак своей высокой оценки его заслуг и в ответ на вопрос сказал, что орден был учрежден его отцом несколько лет назад, но до сих пор его не был удостоен ни один человек.

Утром 7 марта эмир в сопровождении Макмагона проехал по Хайберскому проходу до Ланди-Котал, где принял приглашение на обед от офицеров Хайберского стрелкового полка. После обеда он сел на коня и медленно поехал по извивающейся горной дороге, которая ведет к английской границе у Ланди-Котал. Там его встретили кавалерийский отряд и большое количество афганцев, которые приветствовали его громкими криками. В конце концов, обняв на прощание Макмагона и разволновавшись так, что слезы потекли по его щекам, он поехал дальше по долине в Кабул.

Подводя итоги, заметим, что, приехав в Индию, эмир демонстрировал сначала сильную настороженность, чтобы какое-нибудь проявление пренебрежения не нанесло ущерб его достоинству и чести Афганистана, но вскоре такой настрой рассеялся благодаря неподдельному радушию принимающей стороны, а с каждым проходящим днем он все больше и больше сближался с официальными лицами, с которыми общался. Он проявил себя как человек широких взглядов, культурный правитель афганцев с поразительно сильным характером и огромной заинтересованностью в правде. Будучи глубоко религиозным верующим, он был лишен нетерпимости. Вместо с тем он был проницательным и дальновидным деловым человеком, точно знавшим, чего хочет, и стремившимся добиться цели. Прежде всего, он был горячим патриотом, готовым пожертвовать собой ради своей страны, и преданным своим друзьям человеком до тех пор, пока те были верны ему. Он был хорошим спортсменом, стрелком и механиком. Любопытно то, что он не говорил на пуштунском языке достаточно бегло.

Искренняя дружба с сэром Луисом Дейном побудила Хабибуллу, несмотря на сильное сопротивление его советников, принять приглашение лорда Минто приехать в Индию. Сначала, как и его брат Насрулла в Лондоне, он относился ко всему с недоверием, но постепенно осознал, что к нему относятся не только как к монарху, но и как к другу. На него сильное впечатление произвели высокое положение вице-короля и великолепие официальных церемоний, еще более сильное – армия, флот и администрирование, а самое сильное впечатление – личности Минто, Китченера и многих других официальных лиц, с которыми он встречался; и при этом он полностью доверял и испытывал глубокую симпатию к Макмагону. Понимая, как он неоднократно повторял, что Россия – враг Афганистана, он решил, что, несмотря ни на что, будет верным своим обязательствам перед Великобританией при условии, что увидит по отношению к себе такие же верность и доверие. История доказывает, как хорошо он держал свое слово.

Заговор против эмира

Было замечено, что из-за теплых, дружеских отношений эмира со своими английскими хозяевами члены его свиты сочли себя забытыми; да так оно и было. Им также не понравилось то, с каким удовольствием эмир находился в обществе англичан, и любезность, с которой он общался с индусами и сикхами. Больше всего их возмутил тот факт, что эмир был принят в масонское братство. Действительно, восхищение западной цивилизацией, которое откровенно проявлял Хабибулла после возвращения в Афганистан, привело к отчуждению его консервативных подданных. В доказательство таких настроений муллы провинции Лагман, фанатизм которых был, несомненно, взвинчен дикими слухами о его поведении в Индии, вступили против него заговор. Однако он был раскрыт, а заговорщики – казнены.