Перси Сайкс - История Афганистана. С древнейших времен до учреждения королевской монархии

Ламсден посетил Пенджде и доложил, что он полностью находится под афганской властью и платит ей налоги. На самом деле туркменское племя сарыков, проживавшее в этом оазисе, было независимо от Афганистана, поэтому притязания русских на то, чтобы они, как и другие группы этого племени, входили в состав Российской империи, были оправданы. Афганцы лишь недавно появились в этом регионе, чтобы выдвигать свои требования.

В феврале 1885 г. русские двинулись на Пендждеский оазис. Они устремились на афганские посты с севера оазиса и поставили форт туркменских сарыков из Юлатана на Кызыл-Тапа – холме, расположенном в миле к северо-западу от кирпичного моста, перекинутого через реку Кушку на расстоянии полумили выше по течению от места ее впадения в реку Мургаб. Эти туркмены намеренно интриговали со своими соплеменниками в Пендждеском оазисе и тем самым угрожали тылу афганских вооруженных сил. При этом русские, вероятно, надеялись спровоцировать инцидент с афганскими сторожевыми заставами, расположенными на левом берегу реки Кушки напротив моста.

Пендждеский инцидент (сражение при Кушке)

Риджуэй, который в то время находился в Пенджде, выразил протест, но в ответ получил от Алиханова сообщение о том, что у него есть указания «оккупировать эту местность до Пул-и-Кхисти; укрепившись там, он не должен ни продвигаться вперед, ни сражаться». К сожалению, Ламсден информировал лорда Гренвиля о том, что у русских есть форт у Пул-и-Кхисти, тогда как он был у Кызыл-Тапа на расстоянии едва ли мили. Ошибка была незначительная, но она дала русским повод, которым они воспользовались по максимуму.

25 марта Комаров снова появился на месте действия с сильным воинским отрядом и разбил лагерь у Кызыл-Тапа. Днем раньше Йейт получил копию телеграммы Гренвиля о том, что два правительства договорились, что ни одна из сторон не будет двигаться вперед с занимаемых на тот момент позиций. Однако после перемещений провокационного характера русские передали афганскому военачальнику ультиматум с требованием, чтобы «все до одного бойцы вашего отряда вернулись на прежние рубежи на правом берегу реки Кушки». Афганский военачальник заявил, что Пул-и-Кхисти – его «Небесный мост» и он будет драться за него насмерть.

Русские одерживают победу над афганцами

Жребий был брошен, и рано утром 30 марта русские напали на хорошо укрепленный отряд афганцев и изгнали его по мосту из оазиса. Их оружие оказалось бесполезно, так как запалы были влажными от дождя; их потери были очень тяжелыми. Погони не было, но русские аннексировали Пендждеский оазис и заявили об этом; нечего говорить о том, что престиж англичан сильно пострадал.

Визит эмира в Индию

В то время эмир находился с визитом у лорда Дафферина в Равалпинди. Почести, оказанные ему, включая радушный прием герцогом Коннаутом, создали благоприятную атмосферу, хотя с истинной афганской недоверчивостью он отказался пользоваться установленным телефоном, упорно утверждая, что не может разобрать в телефоне ни одного слова. Он считал его аппаратом для шпионажа!

О Пендждеском инциденте Дюранд писал: «Эмир отнесся к нему очень холодно. Мы получили весть о нем в обеденное время, и я немедленно поехал к нему, чтобы сообщить о гибели его людей, ранении и смерти его военачальника. Он попросил меня не беспокоиться и сказал, что потеря двухсот или двух тысяч человек – ничто, а что касается военачальника, то это вообще пустяк. Впоследствии он притворился, что относится к этому инциденту как к оскорблению, которое можно смыть только кровью многих тысяч русских. Но его первой реакцией было, несомненно, безразличие».

Лорд Дафферин описал эмира как человека «с искренней и даже грубовато-добродушной, но учтивой манерой общения; он легко чувствовал себя в толпе иностранцев и мило рассказывал о своем первом путешествии по железной дороге; умеет шутить; его лицо временами приобретает выражение неумолимой суровости – и тогда он похож на Людовика XI или Генриха VIII – которое в наши дни невозможно увидеть в цивилизованном обществе». В другом месте он утверждал: «Если бы не то чисто случайное стечение обстоятельств, что эмир находился в моем лагере в Равалпинди, и не тот счастливый факт, что он был правителем, обладавшим огромными возможностями, опытом и рассудительностью, Пендждеский инцидент сам по себе в обстановке напряженности, существовавшей между Россией и нами, мог бы стать поводом к длительной и непростительной войне».