Пьер-Луи Ганьон - Исчезновение Ивана Бунина [litres]

Чтобы окончательно разобраться, что творится в Шведской академии, Коллонтай решила обратиться к ее постоянному секретарю Перу Халльстрёму, эрудиту и человеку безупречной репутации. До этого полпред не искала с ним встречи, опасаясь нарушить негласные правила этикета.

Приглашение на ужин Халльстрём принял не сразу. Ему было известно, что в последние недели Коллонтай ведет интенсивную агитационную работу, от которой уже пострадал кое-кто из его коллег.

Отметив про себя, что маневрам Коллонтай не хватает тонкости, Халльстрём все же решился прийти в «Гранд-отель», однако не к ужину, а раньше.

Он ответил на все вопросы постоянного поверенного Советского государства и, будучи по натуре человеком прямым, не стал скрывать, что главным предметом споров было соответствие позиции претендента последней воле Альфреда Нобеля. Верный страж храма литературы, Халльстрём подчеркнул, что завещатель четко обозначил критерий отбора кандидатов на премию: произведения должны воплощать и отражать идеалистическое мировоззрение автора, тогда как Максим Горький работает художественным методом социалистического реализма.

Халльстрём также подчеркнул, что не доверяет суждениям республиканских литературных организаций – российских, грузинских, украинских или узбекских, – слишком зависимых от центральной власти. Они дружно поддержали кандидатуру Горького, но эта поддержка недорого стоит, поскольку они лишены права мыслить и действовать свободно.

Несмотря на настойчивость Коллонтай, Халльстрём так и не сказал, в какому заключению пришел Нобелевский комитет. Раздраженный учиненным ему допросом, постоянный секретарь вежливо, но твердо отказался удовлетворить любопытство Коллонтай, чем немало ее удивил.

И все же в тот вечер Коллонтай вернулась в посольство с ощущением, что еще не все потеряно. В битве против Бунина она рассчитывала на своего близкого друга Валериана Довгалевского – полпреда СССР во Франции, который по распоряжению Литвинова мог без лишнего шума задействовать свои многочисленные парижские связи.

Париж, середина декабря 1932

На французскую столицу обрушился ледяной ливень, и, спасаясь от разбушевавшейся стихии, прохожие спешили укрыться в ресторане «Ле-Пети-кафе» на авеню дез-Абес, обычно в предвечернее время пустовавшем.

Йосип Брач взглянул на часы и заказал еще пива. От купленной за углом пачки «Голуаз» осталась половина. Дюжий хорват не привык курить так много. Советский полпред назначил ему встречу, но прошел уже целый час, а Довгалевского все не было.

Агент Коминтерна сожалел, что не уехал в Барселону, где сейчас бушевали националисты. Ему хотелось быть рядом с мексиканским художником Витторио Пазом, его идейным наставником, прибывшим в Каталонию на помощь местным коммунистам.

После учреждения Женералитета [1] Женералитет – орган местного самоуправления Каталонии, учрежденный в Испании в 1932 г. – Прим. ред. каталонцы обрели некоторый суверенитет, что давало им надежду осуществить свою давнюю мечту и сделать эту богатую промышленную область на северо-востоке Испании независимой республикой. Коммунисты, которые на политической сцене были представлены в меньшинстве по сравнению с националистами и анархистами, нуждались в подкреплении. Брач вызвался отправиться добровольцем в Каталонию, но получил решительный отказ.

Коминтерн настоял, чтобы Брач остался в Париже и продолжил ранее начатое: собрал как можно больше сведений о писателе Иване Бунине и, если потребуется, перешел к более активным действиям. Не слишком увлекательное задание для агента его уровня, полагал Брач.

Из окна, у которого он сидел, хорошо просматривалась улица Ле-Пик, где с минуты на минуту должен был появиться полпред Довгалевский. Брач посоветовал ему выйти на станции метро «Бланш» и подняться по Ле-Пик до авеню дез-Абес. Именно таким путем Брач обычно возвращался домой.

Он вступил в ряды Коммунистической партии Югославии, еще учась в семинарии, и, ступенька за ступенькой поднимаясь по иерархической лестнице Коминтерна, к тридцати пяти годам достиг положения, позволявшего браться за исполнение самых деликатных поручений. С такими, как Брач, шутить не приходилось.

Легкий в общении, прекрасно владеющий несколькими языками и преданный Коминтерну, он играл важную роль в организации, избравшей Париж одним из мест оперативного базирования. Приказы Брач получал от своего московского куратора и от Валериана Довгалевского.