Элисон Уэйр - Шестая жена. Роман о Екатерине Парр

— Это называли Полем золотой парчи, — говорил он, — потому что все люди оделись в свою лучшую одежду. Там было столько роскоши и блеска, и я никогда не видел такой огромной толпы. Король весь сверкал украшениями! Он очень могущественный человек! Когда я вырасту, Кейт, то буду придворным! — После этой поездки жизнь в Рай-Хаусе уже не так радовала Уилла.

Дядя Уильям приезжал в свое поместье чаще, чем мать, и был для детей как любящий отец. Кэтрин знала, что именно благодаря дяде ей так хорошо живется. Когда ей исполнилось восемь, желая показать, как она его любит и выразить благодарность, Кэтрин решила подарить дяде свой Часослов, унаследованный от отца, и вывела на обороте обложки посвящение: «Дядя, взглянув на эти строчки, вспоминайте о той, что написала их в Вашей книге. Ваша любящая племянница Кэтрин Парр». У дяди Уильяма, когда он читал это, на глаза навернулись слезы.

В апреле, когда мир был свеж и зелен, а среди деревьев на все голоса распевали птицы, Кэтрин посмотрела на себя в полированное серебряное зеркало и решила, что ей нравится то, что она видит. Ей уже почти исполнилось одиннадцать, и она постепенно превращалась в довольно грациозную юную леди, какой и хотела видеть ее мать. Черты лица у нее были приятные, светло-карие глаза — яркие и теплые. Если во внешности Кэтрин и имелся какой-то изъян, так это немного длинноватый и слегка вздернутый нос, как у брата. Она вытянулась сильнее, чем большинство девочек ее возраста, и была худощава, хотя маленькие груди уже начинали проступать под лифом.

Кэтрин наспех расчесала длинные рыжие волосы и торопливо спустилась вниз, чтобы присоединиться к остальным детям в классе. Сегодня утром на уроке итальянского языка им предстояло читать Цицерона и сонеты Петрарки. Цицерон ей нравился, и она соглашалась с ним, что комната без книг — все равно что тело без души. Младшие кузины считали латинянина скучным и говорили Кейт, что, если она будет все время сидеть, уткнувшись носом в книгу, то испортит зрение и ей будет трудно найти себе мужа, но Магдалена и Анна понимали ее. Ни они, ни сама Кэтрин не заботились о поисках мужей. Девочки и без того были счастливы. Как говорил мудрый Цицерон: «Если вы имеете сад и библиотеку, у вас есть все, что нужно». Кэтрин с любовью взглянула на книги, выстроившиеся в ряд наверху буфета. И верно, что может быть ценнее!

Но, прежде чем они доберутся до Петрарки и Цицерона, их ждал урок математики. Идею подкинул отец Катберт. Сам увлеченный этой наукой, добрый священник написал трактат по арифметике и во время своих частых наездов в Рай-Хаус любил проверять, как продвигаются у детей дела с освоением счета. Кэтрин хорошо справлялась с арифметикой и геометрией, ей очень нравилось решать математические задачи.

Однако в учебную комнату этим утром вошел не доктор Кларк, а мать, получившая отпуск от своих обязанностей при дворе, и тетя Мэри, а за ними — Элизабет Чейни, которая к восемнадцати годам приобрела тяжеловатые, породистые черты лица и обладала своеобразным скромным обаянием.

— У вашего доброго учителя разыгралась мигрень, — сообщила мать, когда девочки поднялись из реверансов, а Уильям — из поклона. — Вам придется сегодня мириться с нами, дети. Уилл, доктор Кларк сказал, что тебе нужно закончить эссе о Юлии Цезаре, так что займись этим.

— А юные леди отправятся со мной на винокурню и помогут приготовить про запас кое-какие лекарства, — объявила тетя Мэри.

Кэтрин вздохнула; она бы лучше посидела за книгами. Но мать всегда настаивала, что девочки должны быть обучены ведению домашнего хозяйства к моменту замужества. В определенные дни, когда Уилл занимался верховой ездой, отрабатывал приемы борьбы и приобретал прочие спортивные навыки, необходимые джентльмену, мать с тетей Мэри наставляли своих дочерей в том, как вести счета и из чего складывается семейный бюджет, как управляться со слугами, следить за приготовлением и подачей еды, знакомили с тайнами винокурни, которые включали в себя все: от варки варений до дистилляции ароматических веществ и приготовления лекарственных настоев. Кэтрин предпочла бы вместо этого скакать на лошади с Уиллом или даже практиковаться во дворе в фехтовании под руководством начальника стражи. Как же она завидовала брату и его мужской свободе!

— Ни к чему делать такое кислое лицо, Кэтрин, — сказала мать. — Домашние дела не менее важны для юных леди, чем учеба по книгам, и их нужно уметь выполнять. Какой смысл слоняться по дому с головой, полной высказываний Цицерона, если твой муж не может дождаться обеда! Или ты хочешь, чтобы я отправила тебя прясть пряжу?