Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

– Центурион Катон, командир.

Веспасиан и Квинтилл – на обоих красовались золотые цепи с новехонькими медальонами – повернулись. Легат кивком поманил центуриона к себе:

– Присоединяйся к нам. У тебя все, Парвен?

– Так точно, командир.

Писец поклонился и попятился из шатра, в то время как юноша подошел к столу и, вытянувшись в струну, замер. Веспасиан широко улыбнулся Катону, отчего у того по спине пробежал холодок. Он уже знал, что улыбки начальства обычно сулят одни неприятности.

– Центурион, есть хорошая новость. Отыскалось подразделение, куда ты назначаешься командиром. Шестая центурия Третьей когорты. Кстати, в ту же когорту получит назначение и центурион Макрон. Вы прекрасно с ним ладите и, думаю, будете рады служить бок о бок. И командующему, и мне есть за что вас благодарить. Если бы не ваша стойкость, мы бы сейчас, вне всяких сомнений, уже полным ходом отступали к Рутупию. – Легат для внушительности помолчал и продолжил: – И ты, и Макрон действовали в соответствии с боевыми традициями легионов, и я распорядился представить вас обоих к награде. Это меньшее, чем можно отметить ваши заслуги.

– Мы всего лишь выполняли свой долг, командир, – отчеканил Катон.

– Несомненно. Но ты отличился и здесь, как всегда отличался и раньше. Прекрасная работа, центурион. – Веспасиан снова тепло улыбнулся. – Уверен, что ты прекрасно проявишь себя и в роли командира собственного подразделения, да и Макрону, смею предположить, уже не терпится продолжить кампанию. Оба назначения вступают в силу немедленно. Третью когорту несколько потрепали в последнем бою.

«Это наверняка еще мягко сказано», – подумал Катон.

Раз уж в столь быстротечной схватке когорта потеряла по меньшей мере двоих центурионов, значит она дралась в самом пекле. Но внезапно его сердце затрепетало при мысли о перспективе принять под начало собственную центурию. А главное, они с Макроном не будут разлучены. Это великолепно. Это больше того, о чем можно было мечтать.

А еще замечательно, что столь приятную новость Веспасиан решил сообщить ему лично. Но… почему же не им обоим? Почему его вызвали одного? Где Макрон?

– Ну, центурион, – поднял брови Квинтилл, – ты не спешишь выразить благодарность?

– Ему нет нужды быть благодарным, – благожелательно перебил прокуратора Веспасиан. – Он получает, что заслужил. Как и Макрон. Они оба заслуживают много большего, и не раз это доказывали. Поэтому прошу тебя, Квинтилл, успокойся, и перейдем лучше к делу.

«Ну, вот оно…» – подумал Катон, видя, что взгляд Веспасиана словно бы погрустнел и в нем мелькнули искорки беспокойства.

– Я буду рад видеть под своей рукой человека с твоими командными качествами, центурион. Но это, разумеется, означает, что тебе придется оставить свое атребатское подразделение. Это понятно?

– Так точно, командир.

– Кроме того, – промолвил Квинтилл, – мы с легатом решили, что в свете недавних событий все атребаты должны быть разоружены.

– Все, командир? И мои воины?

– Все до единого, – подтвердил Квинтилл. – И уж в особенности твои люди. Мы не можем оставить оружие шайке озлобленных бриттов. Разве не так?

– Не так, командир, – холодно сказал Катон, не в силах снести оскорбления, нанесенного его бойцам. – По моему разумению, Волки – не шайка. Особенно после всего того, что они сделали, чтобы спасти наши шеи.

– Осторожней, центурион, – рассмеялся Квинтилл. – Дикари есть дикари. Не стоит ставить их на одну доску с нами. А еще мне бы хотелось, чтобы в дальнейшем ты выказывал больше почтения к моему нынешнему положению.

– Слушаюсь, командир. – Катон повернулся к легату. – Могу я высказать свое мнение?

Веспасиан кивнул.

– Почему бы нам не сохранить Волков в качестве вспомогательного подразделения? Я знаю, их осталось немного, но они могли бы послужить костяком для новых формирований.

– Нет, – твердо заявил Веспасиан. – Мне жаль, центурион, но таков приказ генерала. Мы не можем позволить себе сомневаться в верности атребатских воинов, служащих бок о бок с нашими легионерами. Ставки чересчур высоки. Решение окончательное. Их необходимо разоружить и распустить, причем тотчас.

Последние слова были произнесены с нажимом, и Катону стало не по себе.

– Что ты имеешь в виду, командир?

– Они сейчас на плацу, за палатками. Я их вызвал туда перед тем, как послать за тобой. Ты должен сообщить им об этом.

– Почему, командир? – спросил Катон, чувствуя подкативший к горлу комок. – Почему я?