Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Арнау расплакался от страха, и Бернат с силой сжал его плечи.

Хозяин отвел руку назад и ударил кнутом по обнаженной плоти; кнут щелкнул по голой спине, и хвостики с металлическими наконечниками, обвившись вокруг тела, вонзились в груди Хабибы. Тонкий ручеек крови потек по темной коже мавританки, а на грудях остались рваные раны. Острая боль пронзила ее тело, и Хабиба, подняв лицо вверх, взвыла.

Арнау затрясся и закричал, упрашивая Грау остановиться.

Грау снова отвел руку:

— Ты должна была присматривать за моими детьми!

Щелканье кнута заставило Берната развернуть Арнау и прижать голову мальчика к своей груди.

Женщина взвыла снова.

Арнау, пытаясь заглушить свои крики, зарылся головой в одежду отца. Грау продолжал хлестать мавританку, пока ее спина, плечи, груди, ягодицы и ноги не превратились в одну кровоточащую массу.

— Скажи своему хозяину, что я ухожу, — сказал Бернат.

Жауме с досадой сжал зубы. В этот миг ему хотелось по-братски обнять Берната, но кое-кто из подмастерьев внимательно смотрел на них. Бернат проводил взглядом первого помощника, который пошел к дому.

Сначала Бернат попытался поговорить с Гиамоной, но сестра не принимала никого. Целыми днями Арнау не вставал с соломенного тюфяка Берната, на котором они должны были теперь спать вместе.

Когда отец подходил к нему, мальчик сидел в одной и той же позе: он всегда пристально смотрел на то место, где лежала истерзанная мавританка, которой после истязаний попытались оказать помощь — но все усилия оказались напрасными.

Ее отвязали, как только Грау вышел из мастерской, но все растерялись, не зная, куда положить девушку.

Эстранья прибежала в мастерскую с оливковым маслом и мазями, однако, увидев сорванное с тела страдалицы живое мясо, только покачала головой.

Арнау смотрел на все это издали — спокойно, но со слезами на глазах. Бернат настаивал, чтобы он ушел, но мальчик отказался. В ту же ночь Хабиба скончалась. Единственное, что свидетельствовало о ее смерти, было прекращение ее стенаний, похожих на плач новорожденного…

Грау, услышав о решении своего шурина из уст Жауме, растерялся. Этого ему только не хватало: два Эстаньола со своими приметными родинками примутся бродить по Барселоне в поисках работы, рассказывая о нем всем, кто пожелает услышать…

А таких сейчас найдется немало, ведь он почти достиг вершины!

У Грау похолодело в желудке и пересохло во рту: он, Грау Пуч, старшина Барселоны, консул гильдии гончаров, член Совета Ста, приютил у себя беглых крестьян! Знать восстанет против него. Чем больше помогала Барселона королю Альфонсу, тем меньше зависел он от сеньоров-феодалов и все меньше становились милости, которые знать могла получить от монарха. А кто оказывал самую большую помощь королю? Он. Кому наносило ущерб бегство рабов-крестьян? Знати, у которой была земля.

Грау покачал головой и тяжело вздохнул.

Да будет проклят тот час, когда он позволил этому крестьянину поселиться в его доме!

— Пусть он придет, — приказал он первому помощнику.

Когда Бернат явился, Грау, поджав губы, сказал:

— Жауме сообщил мне, что ты собираешься покинуть нас.

Бернат утвердительно кивнул.

— А что ты будешь делать?

— Буду искать работу, чтобы содержать сына.

— У тебя нет профессии. Барселона битком набита такими, как ты: крестьяне, которые не смогли жить на своих землях, чаще всего не находят работу и в конце концов умирают с голоду. Кроме того, — добавил он, — у тебя даже нет свидетельства о гражданстве, хотя ты и прожил достаточно долго в городе.

— Что такое свидетельство о гражданстве? — спросил Бернат.

— Это документ, подтверждающий, что ты прожил в Барселоне один год и один день и поэтому являешься свободным гражданином, не подчиняющимся сеньорам.

— А где можно получить такой документ?

— Его дают старшины города.

— Я попрошу его.

Грау взглянул на Берната. Грязный, одетый в простую рубашку и плетеную обувь, он выглядел жалко. Грау представил Берната, стоящего перед старшинами города и рассказывающего историю десяткам писарей: о том, как беглые зять и племянник Грау Пуча, старшины города, годами прятались в мастерской. Новость тут же начнет передаваться из уст в уста и…

Он и сам порой использовал подобные ситуации для нападения на своих противников.

— Садись, — пригласил он Берната. — Когда Жауме рассказал мне о твоих намерениях, я поговорил с Гиамоной, — соврал Грау, чтобы оправдать свое изменившееся отношение к происходящему. — Твоя сестра попросила, чтобы я сжалился над тобой.