Майкл Морпурго - В ожидании Ани [litres]

– Месье Сартоль здесь? – (Тот выступил из толпы.) – Месье Сартоль, – сказал лейтенант, – я должен отправить этих двоих на станцию немедленно. Сами они туда не дойдут. Мне нужен осёл или лошадь. – (Все молчали.) – Бога ради, вы что, хотите заставить их идти пешком?

– Можно взять мою, – сказал месье Ода и повернулся к Джо. – Приведёшь её, ладно? – тихо спросил он. – Ты знаешь, где её седло. – Джо колебался. – Приведи её, – велел месье Ода со сталью в голосе.

Лоран пошёл с ним.

– Что случилось? – спросил он на бегу. – Что пошло не так?

– Не знаю, – ответил Джо, – я не знаю. – Он изо всех сил старался не разрыдаться.

Они нашли кобылу месье Ода и вместе её оседлали. Лоран держал её за гриву, а Джо заправлял ей за уши ремешки уздечки.

– Что они с ними сделают? – спросил Лоран.

– Отправят в какой-нибудь из лагерей, – ответил Джо.

Толпа расступилась, когда они привели лошадь. Бенжамин настойчиво что-то говорил Лии, гладя её по волосам. Они подняли головы и увидели идущего к ним Джо. Ни один не выказал ни малейшего признака узнавания. Джо держал лошадь, а Бенжамин залез в седло со стула. Капрал поднял ему Лию, он обхватил её за пояс, и девочка уселась, цепляясь за гриву.

– Капрал сопроводит вас к поезду, – сообщил лейтенант.

– А потом? – спросил Бенжамин.

– Это не моё дело, – отчеканил лейтенант и отступил в сторону.

Солдат взял у Джо поводья. Джо посмотрел вверх, на Бенжамина, который протягивал ему руку.

– Джьенкуе , – сказал Бенжамин. Джо пожал ему руку. – Джьенкуе , – повторил Бенжамин. На мгновение взгляд Джо встретился с глазами Лии и задержался.

Лейтенант нахмурился:

– Ты их знаешь? – Джо помотал головой.

– Конечно нет, – сказал Бенжамин. – Мы никого тут не знаем, и нас никто не знает. Мальчик привёл мне лошадь, и я его поблагодарил. Неужели еврею нельзя даже сказать «спасибо»?

Джо смотрел, как их увозят. Копыта лошади оскальзывались на камнях, когда её вели через Площадь и вниз по склону, а дальше они скрылись из виду. Месье Ода пытался собрать детей и вернуть в школу, но многие, как и Джо, разбежались по домам. Идя по пустым улицам, Джо вспоминал пожатие руки Бенжамина и его единственное слово, обращённое к нему, – и представлял всё, что тот хотел бы сказать и не мог, не выдав его.

Новости прилетели домой раньше него. Папа сидел, сгорбившись над столом и обхватив руками голову. Он посмотрел на Джо, когда тот вошёл, полными слёз глазами.

– Ты не должен себя винить, – сказала мама. Она отвела его руки от лица и поцеловала. – Мы всё сделали, что могли, все и каждый.

– Всё ли? – яростно и горько хмыкнул дедушка. – Я только что с Площади. Нас там было больше сотни, а бошей всего двадцать два – и мы просто стояли и смотрели, как их увозят. – Он отвернулся, чтобы никто не видел его лица.

– Что случилось, папа? – спросил Джо. – Что с остальными – они ушли?

– О да, – ответил папа, – мы увели их, как и планировали. Всё сработало как часы. Мы были на границе до полуночи. Только одно пошло не так: эта девчонка.

– Лия, – сказал дедушка.

– Она ни за что не хотела его отпускать, – продолжил папа. – Честное слово, Джо, никогда такого не видел. Какая силища в такой маленькой девочке. В чём душа только держится, а цеплялась за Бенжамина, как будто утонет, если отпустит. И нам пришлось привести её обратно в хижину – больше делать было нечего. Но и тогда мы не стали расстраиваться. Пропустили в хижине по стаканчику с Бенжамином, чтобы отпраздновать, и пошли вниз. Девочка, конечно, устала, так что я посадил её на осла, и мы двинулись. – Он осушил стакан и вытер рот тыльной стороной ладони. – А потом случилось это. Я сперва подумал, кабан, – такое слышалось фырканье, рычание. Не видно же ничего поначалу. Забавно, но Бенжамин как будто сразу понял, кто это, словно ждал. Он крикнул девочке что-то, чтобы предупредить, – я не понял что, но потом-то уж понял, когда из леса выбежал медведь – и поскакал прямо к нам. Бенжамин встал перед ним намертво, но осёл вырвался, девчонка завизжала так, что мёртвый бы проснулся. Я было побежал, как и осёл, – не будешь же стоять и драться с медведем. Но когда я обернулся, то увидел, что Бенжамин бросает в него камнями и кричит, а медведь отходит. Я поверить не мог, но потом вспомнил про того медвежонка, что ты рассказывал, – которого Бенжамин вырастил, – тут у меня сложилось два и два. Я тоже стал бросать в него камни. Он встал на задние лапы, а передними замахал, как боксёр; мы всё бросали и бросали в него камнями, а он шёл и шёл на нас. Потом ему словно надоело – он встал на все четыре и просто ушёл в лес. И всё это время мы слышали, как девочка плачет и кричит где-то сзади, а осёл орёт в долине. Я пошёл за ослом, а Бенжамин – за девочкой. – Папа покачал головой. – Нельзя было его оставлять, ни за что нельзя было. Я отлучился всего на пару минут: не сразу удалось утихомирить осла. Я уже вёл его обратно, к ним. Девочка-то всё ревела так, будто никогда не перестанет, а он пытался её успокоить. И вдруг фонарики, крики – и повсюду солдаты. И что же я сделал? Скорчился в темноте, как перепуганный кролик, – вот что я сделал. И сидел там, пока не уверился, что они ушли. И вот кто я после этого? Твой отец – трус, Джо.