Майкл Морпурго - В ожидании Ани [litres]

И так наконец они пришли на горные пастбища: первыми – лошади, потом – овцы, коровы и последними – недовольные свиньи. А вместе с ними все сто с лишним человек – мужчин, женщин и детей, – которые их всех туда привели. Все повалились наземь в молчаливом изнеможении – люди и животные вперемежку. Они пили из родника у хижины или из ручья, берущего там начало. Михаэль и Джо складывали руки чашечкой и погружали в воду, пока вода не перестала в них помещаться. Когда Джо поднял голову, пещерных детей уже уводили к хижине.

– Идём, – сказал Джо, и они встали.

– Там уже Испания? – спросил Михаэль, глядя на вершины гор.

– Испания, – ответил Джо. Они расстались у дверей хижины.

– Не потеряй моего ферзя, хорошо? – сказал Михаэль и ушёл внутрь вместе с остальными.

Джо повернулся – позади него стояли Бенжамин и Лия.

– Увидимся позже, Джо, – сказал Бенжамин. Лия обняла его, поцеловала в щёку и убежала. Джо услышал папин голос из хижины:

– Они тут все? Ты их пересчитал?

– Все, – ответил Бенжамин. – Теперь надо только дождаться темноты.

Папа вышел из хижины и закрыл дверь.

– Вам уже пора спускаться, – сказал он и вдруг разинул рот, глядя за спину Джо. Тот обернулся. От деревьев к ним шли трое солдат – теперь их увидели все. Никто не пошевелился и не сказал ни слова. Возглавлял солдат не кто иной, как капрал.

Капрал тяжело дышал.

– Нелёгкий подъём для старика, – сказал он. – А вы и свиней привели?

– Мы их откармливаем сывороткой, – объяснил папа. – Не пропадать же добру.

– Это уж конечно, – согласился капрал и огляделся вокруг. – Горы… Перегон скота… Наверное, они одинаковы по всему миру – так я думаю, – но у нас дома только коровы и лошади. Лошади такие же, как у вас, но гривы и хвосты светлые – хафлингерская порода называется. Но, как и вы, мы летом уводим их всех на горные пастбища – только, разумеется, не делаем это все вместе.

Папа ответил тут же – слишком быстро, подумал Джо.

– Пастухи разделят их вечером и разведут каждый по своему склону. Здесь у каждого пастуха свой склон.

Капрал кивнул:

– Всё так. У нас дома, – продолжал он, глядя прямо на хижину, – скот перегоняют только мужчины – и собаки, конечно. Никаких детей и женщин. А у вас тут, наверное, вся деревня собирается.

Прибежал Юбер и уставился на капрала в бинокль, стоя в метре от него. Капрал улыбнулся и подмигнул в бинокль.

– Привет, Юбер, – сказал он, но Джо видел, что его по-прежнему занимает хижина. – И вы проводите здесь всё лето в одиночку?

Папа прислонился к двери хижины.

– Не возражаете, если мы наполним у вас тут фляги? – спросил капрал.

– На здоровье, – ответил папа.

– Ганс! – Капрал вручил одному солдату флягу и указал на родник. Потом повернулся к папе спиной. – И всю работу тоже делаете сами: доите, пасёте, сыр варите?

– Всё, – ответил папа, наблюдая за солдатом, присевшим у родника. – Раз в неделю отвожу на осле сыр, забираю припасы и возвращаюсь как раз к вечерней дойке.

Скрипнула и распахнулась на ветру ставня. Солдат у родника поднял голову и глянул на окно, потом вгляделся пристальнее, прищурился. Он завинтил крышку фляги и встал, не отрывая глаз от ставни, болтавшейся на петлях туда-сюда. Он двинулся к хижине. Никто не пошевельнулся.

– Тяжёлая, должно быть, работа, – сказал капрал, но папа не слушал. Его лицо застыло. Джо нащупал в кармане белого ферзя и сжал его так, что слёзы выступили. Он поднял голову и посмотрел на капрала, их глаза встретились. В этот миг капрал понял абсолютно всё – Джо в этом не сомневался.

– Ганс, – окликнул капрал. Ганс остановился, переводя взгляд с окна на капрала и обратно. – Ганс, – уже тише сказал капрал, – коммен зи цурюк. Нихтс да . – Солдат пожал плечами и пошёл обратно. Капрал повернулся к папе: – Вам надо это починить, а то снесёт в первую же грозу. – А потом обратился ко всем: – Лейтенант Вайсманн отправил меня проводить вас обратно. Полагаю, надо выходить сейчас. Уверен, вы помните, что должны быть дома до начала комендантского часа.

Никому не пришлось повторять. Семьи ненадолго собрались вместе, чтобы попрощаться со своими мужчинами, а потом пошли вслед за солдатами мимо свинарника и ослиного хлева – вниз, к лесу. Последний раз Джо увидел папу, когда тот стоял в дверях хижины и вокруг него – остальные пастухи. Джо поднял руку, чтобы помахать, но между ними уже оказался валун, и пастухи скрылись из виду.

Всю обратную дорогу вниз по горе Юбер шёл рядом с Джо, неся на плечах Кристину. Люди почти не разговаривали. Солдаты держались впереди, то и дело останавливаясь, чтобы деревенские их догнали. У реки все остановились передохнуть, и Джо огляделся, ища капрала. Тот сидел один, спиной ко всем, и дёргал траву под ногами. Юбер подошёл и сел рядом с ним, чтобы показать, как он умеет пищать через травинку, зажатую между большими пальцами. Капрал, похоже, был занят собственными мыслями и не проявил особенного интереса, и Юбер встал и отошёл, продолжая дуть в травинку. Джо хотелось подойти прямо к капралу и поблагодарить его. Ему хотелось всем рассказать, что тот сделал. Если бы деревенские знали то, что знал он, они бы на руках несли капрала до самой деревни. А так все тут же разбежались по своим домам, бурля от новостей об успехе. Джо прямо-таки слышал этот рассказ: о том, что дети будут за границей уже сегодня ночью, и как им повезло наверху у хижины, но в остальном-то всё прошло по плану. И разумеется, именно это дедушка сообщил маме, как только они вошли в дом.