Рут Дрюар - Пока Париж спал [litres]

Дома я хожу из комнаты в комнату, взбиваю подушки на диване, мою посуду, оставшуюся после завтрака, перебираю журналы на кофейном столике. Напоминаю себе, что волноваться не о чем, это никому не поможет. В конце концов, его просто увезли на допрос. Нужно чем-то заняться, чтобы отвлечь себя. Я могла бы подстричь газон, чтобы Жан-Люку не пришлось этого делать.

Обуваю свои садовые ботинки и достаю газонокосилку из гаража. Я видела, как Жан-Люк дергает веревку сбоку, чтобы она включилась, поэтому тоже тяну за нее. Ничего не происходит. Я снова тяну, на этот раз внутри что-то поворачивается, но тут же останавливается. Теперь я дергаю сильнее и резче. И вот она уже несется вперед и тянет меня за собой. Ужасно пахнет бензином, хотя мне и нравится этот запах.

Ритм газонокосилки успокаивает, и мне жаль, что работа быстро заканчивается. Я убираю косилку и возвращаюсь в дом.

Возможно, гостиной не помешает уборка. Я достаю пылесос из-под лестницы и вспоминаю, что уже пылесосила вчера. Обессиленно падаю на пол, все еще сжимая толстую трубу от пылесоса в руке.

Прошлое наваливается на меня. Жан-Люк никогда не разрешает мне говорить об этом. В свойственной ему прагматичной манере он велел мне оставить прошлое позади, там, где ему и место. Как будто все так просто. Я пыталась, правда пыталась, но невозможно контролировать свои сны. Мне снятся моя мама, мой папа. Дом. Еще долго после пробуждения эти сны заставляют меня тосковать по семье, и это все омрачает. Я пыталась связаться с ними: однажды я написала родным, когда мы только обосновались здесь и нашли себе жилье. Мама написала в ответ короткое, отрывистое письмо, в котором говорилось, что папа еще не готов меня увидеть. Он еще не до конца меня простил.

Я возвращаюсь на кухню и выглядываю в окно, мечтая, чтобы Жан-Люк поскорее вернулся. Чтобы его отпустили с допроса, не обнаружив ничего подозрительного. Но я вижу лишь пустую улицу.

От звука мотора мой пульс учащается. Я наклоняюсь вперед, так, что мой нос почти прижимается к окну, всматриваюсь изо всех сил. Господи, пожалуйста, пусть это будет он.

Мое сердце уходит в пятки, когда я замечаю знакомую синюю шляпку, выплывающую из-за угла: это Мардж идет к своему дому. Она возится с сумками, полными покупок, пока один из ее близнецов гоняется за другим около машины. Она смотрит в мою сторону. Я резко прячусь за кружевные занавески. Секреты и ложь. Что мы действительно знаем о жизни наших соседей?

Я совсем не хочу натолкнуться на кого-нибудь сегодня. Если хоть кто-то видел черную машину, то все матери уже в курсе. Так и вижу, как они выдвигают гипотезы, восторженно это обсуждают. Нет, мне надо скрыться, отдалиться. Я могла бы ездить за покупками в другой город, где точно никого не встречу; в какой-нибудь огромный многолюдный магазин, вроде одного из этих больших супермаркетов.

Я беру свою сумочку, снимаю ключи с крючка возле входной двери и забираюсь в машину быстрее, чем кто-либо может меня заметить. Я еду на север по прибрежной дороге с опущенными стеклами, и ветер развевает мои волосы. Мне нравится быстрая езда, это дает ощущение свободы и независимости. Можно притвориться кем угодно.

Через полчаса я замечаю вывеску магазина «Лаки». Съехав с шоссе налево, следую указателям и вижу парковку, забитую фургонами. Передо мной бургерная и карусель. Сэму бы здесь очень понравилось, может, надо привезти его сюда в какую-нибудь субботу и провести здесь день. Обычно я стараюсь избегать таких больших супермаркетов, предпочитаю маленькие магазины рядом с домом, где могу попросить продавца фруктов дать мне самые свежие яблоки, а мясника – самый нежирный кусок. Они всегда стараются и выбирают лучший товар в благодарность за то, что мне не все равно.

Мне неуютно в гигантском магазине с этими бесконечными полками, переполненными яркими упаковками. Домохозяйки в пышных юбках, на высоких каблуках и с накрученными волосами толкают огромные тележки, доверху забитые банками и консервами. Меня наполняет ностальгия, тоска по дому, по Парижу.

Курица, говорю я себе, вот что я приготовлю сегодня, курицу с лимоном. Это любимое блюдо Жан-Люка.

Две упаковки куриной грудки, пол-литра молока и четыре лимона выглядят потерянными и несчастными на дне продуктовой тележки, когда я подхожу к кассе. Мне неловко, но я так и не смогла сосредоточиться и понять, что еще нам понадобится на этой неделе.

Кассир странно на меня смотрит.

– Вам помочь упаковать, мэм?