Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

Правда, благодаря этому Болейны были богаты. Деловая хватка и женитьба на состоятельных наследницах сделали свое дело: Болейны постепенно накапливали средства и расширяли земельные владения. Прадед Анны, сэр Джеффри, торговал шелком и бархатом, как тот человек, который только что покинул их дом со своими товарами, но возвысился до поста лорд-мэра Лондона и был произведен в рыцари. Таким путем приобретались тогда блага мира; и теперь новые люди, деловые и не без способностей, такие как Болейны, заняли место старой аристократии и находились в фаворе у юного короля Генриха.

Однако, несмотря на все успехи отца и его старания добиться большего, чтобы стать достойным мужем в глазах своих высокородных и могущественных свойственников, ни у кого, даже у его детей, не возникало сомнений в том, что леди Болейн состоит в неравном браке и супруг на самом деле ей не пара.

– Ты будешь не хуже любой другой фрейлины, – сказала мать Анне. – И ты можешь по праву гордиться своим родством с Говардами. Помни, мы, Говарды, потомки короля Эдуарда Длинноногого, и род наш связан со всеми английскими монархами вплоть до Вильгельма Завоевателя, так что в твоих жилах течет королевская кровь, и ты должна быть достойна этого.

– Да, матушка. – Анна склонила голову и присела в реверансе.

Размышляя о словах леди Болейн, она неспешно вернулась в свою спальню. Анна гордилась своими предками, особенно теперь, когда Говардов реабилитировали и они снова были в милости при дворе. В длинной галерее она остановилась перед портретом деда Говарда, графа Суррея. Ее восхищал этот безупречный, верный долгу аристократ, глава семьи, а также его сын, чей портрет висел дальше, – дядя Томас, брат ее матери, мужчина с суровым лицом, неустрашимый солдат и умный придворный. О его супруге – тетушке, в честь которой ее назвали, у Анны сохранились лишь слабые воспоминания, но вот о том, что почившая принцесса Анна Йоркская была дочерью короля Эдуарда IV и сестрой матери теперешнего короля, она не забывала никогда. Это в некотором смысле делало короля Генриха ее, Анны, кузеном.

Анна уже давно поняла, что любовь, которая когда-то, вероятно, связывала ее родителей, давно умерла, потому как они, насколько это возможно, избегали друг друга. Понять, почему мать свысока смотрела на отца, было нетрудно. Куда сложнее разобраться, почему отец относился к матери, к этой драгоценной, как главный приз на турнире, супруге с плохо скрываемым пренебрежением.

Беспокоило Анну и то, что ее мать когда-то сравнивали с троянской красавицей Крессидой, которая, дав клятву в вечной любви принцу Троилу, будучи захваченной греками, предала любимого с героем Диомедом. Отец Дэви читал детям эту историю, когда они изучали греческие мифы.

– Ее имя стало аллегорией для изображения неверной женщины, – пояснил добрый брат-монах, и Анна едва не ахнула.

Очевидно, наставник не знал, что написал Скелтон о матери его учеников. Пятеро детей – Том и Генри тогда еще жили дома – испуганно переглянулись.

Тем не менее Анна никогда не слышала ни единого намека на что-нибудь, пятнающее репутацию матери. Леди Болейн управляла семейными делами с властной распорядительностью и предпочитала сельскую жизнь суете переполненного искателями счастья двора, хотя иногда и отправлялась туда – время от времени королева Екатерина призывала ее к себе в качестве придворной дамы.

Дома Анна и Мария помогали матери в буфетной: они делали конфеты и джемы, пока сама леди Болейн готовила настойки, микстуры и припарки из растений, которые дети собирали в саду.

– Очень важно, чтобы вы обе выучились тому, что будет необходимо для ведения хозяйства в большом доме, – всегда напоминала дочерям мать. – Леди должна держать слуг занятыми, не только поручая им разные дела, но и собственным примером.

Однако если бы Анне вздумалось вдруг поднять взгляд от работы, то она могла бы удивиться поведению матери, руки которой временами бездействовали, на лице блуждало отсутствующее выражение, а улыбающиеся губы тихо напевали какую-то мелодию, словно леди Болейн была погружена в некую тайную жизнь. И Анна снова стала бы недоумевать: а нет ли у ее матери любовника?

Месяцы, которые представлялись Анне томительно долгими, летели быстро. За большие деньги были наняты лучшие преподаватели – давать сестрам уроки пения и танцев. Анна овладевала этими навыками легко и с удовольствием.

– Браво! – восклицал учитель, когда она кружилась и скакала, исполняя бранль, фарандолу и бассе.