Владимир Череванский: Жены русских царей

По приезде в Париж Альбрехт отдался на попечение знаменитых врачей и начал постепенно выздоравливать.

Однажды утром Шарлота со своей дочерью Альбертиной гуляли в Тюильрийском саду и разговаривали между собой по-немецки. Недалеко от них гулял граф Мориц, саксонский маршал. Услышав родной язык из уст красивых женщин, он пожелал с ними познакомиться. Едва подошёл он к ним, как тотчас узнал вольфенбютельскую принцессу.

— Боже! — воскликнул он. — Во сне ли я вижу! Нет, я не ошибаюсь! Я вижу сестру императрицы австрийской! Каким образом вы воскресли из гроба? Или ваша смерть была мистификация? Как вам удалось исчезнуть из Петербурга? Где вы находились во всё это время?

— Вы ошибаетесь, милостивый государь, — отвечала Шарлота в испуге, — вероятно, некоторое сходство с покойной принцессой ввело вас в заблуждение. Я американка, приехала из Ново-Орлеана лечить здесь своего больного мужа.

— А, начинаю догадываться, — радостно воскликнул маршал. Смерть ваша совпадает со временем, когда из разных мест Европы многие переселялись в Ново-Орлеан. Без сомнения, и вы последовали их примеру.

Напрасно Шарлота старалась разубедить маршала, он стоял на своём.

— У меня хорошая память, — сказал он. — Годы вас изменили, но черты вашего лица остались те же. Нет сомнения, что вы принцесса Шарлота, дочь почтенного герцога Вольфенбютельского. Позвольте мне сообщить французскому королю о вашем присутствии в Париже.

Все её старания отговорить его от этого намерения остались безуспешными. Наконец она уступила.

— Я вам разрешаю заявить королю о моём прибытии сюда, но убедительно прошу вас хранить мою тайну ещё три месяца.

— Хорошо, — сказал маршал, — я исполню ваше желание, но взамен этого позвольте мне время от времени делать вам визиты.

— Всегда буду видеть вас с искренним удовольствием, любезный маршал, — весело отвечала Шарлота, и с улыбкой поклонившись ему, ушла с дочерью из сада.

— Мамочка, — сказала дочь, когда они пришли домой, — объясни мне, ради Бога, твой странный разговор с господином, которого ты называла маршалом.

Шарлоте ничего не оставалось, как открыть свою тайну дочери и рассказать ей историю своей жизни.

Альбертина была глубоко тронута рассказом бывшей принцессы; она, рыдая, бросилась на шею матери, обнимала, целовала её и с разбитым от рыдания голосом сказала:

— Скоро папа поправится, и мы уедем от злого света, где моя добрая мама так жестоко страдала, мы уедем далеко-далеко и опять будем жить в тишине, вдали от светского шума.

Шарлота прижала дочь к своей груди и горячо поцеловала её.

— Ты достойная дочь твоей матери, — сказала она, — нежно лаская её.

Действительно, через несколько лет на острове Бурбон, несмотря на то, что Альбертина знала своё высокое происхождение, она вышла замуж по любви за честного и деятельного инженера, занимавшегося на острове земледелием.

Между тем здоровье графа Альбрехта совсем поправилось и, когда маршал по истечении обещанных трёх месяцев молчания пришёл к принцессе с визитом, чтобы увидеть её ещё раз, прежде чем сообщить о ней королю, оказалось, что она вместе с мужем и дочерью исчезли из Парижа. После долгих поисков маршал узнал, что семья Моргеншейнов поселилась на острове Бурбон, где, как мы знаем, Эмилия Лилиенфельд приняла их с распростёртыми объятиями.

Граф Мориц поспешил к королю, который, удивлённый этим известием, тотчас велел своему министру предписать губернатору острова Бурбон обращаться с графом Альбрехтом и его женой с величайшим почтением и предупреждать все их желания. Кроме того, он собственноручно написал венгерской королеве, хотя он вёл с ней войну, и сообщил ей о чрезвычайных приключениях её тётки, давно считавшейся мёртвой.

Венгерская королева, как и французский король написали графине Моргеншейн и предложили ей приехать ко двору, обещая заботиться как об ней, так и о её муже и дочери. Но она отвечала в тоне, достойном её высокого ума и доблестного сердца, в полном сознании своего счастья. Она отклонила самые блестящие предложения и предпочла оставаться в своей завидной неизвестности на острове Бурбон, в соседстве её любимых друзей, семейства Лилиенфельд. В 1754 г. её ещё видели на острове Бурбон.

После смерти её мужа и дочери она, как говорят, возвратилась опять в Европу. Многие утверждают, что она доживала последние годы своей добродетельной жизни в Брюсселе, где она получала ежегодно значительную пенсию из Браунштейга. Здесь она была утешительницей всех бедных. Всякий несчастный находил у неё помощь. Во всех чертах её лица постоянно отражалось весёлое расположение духа.