Владимир Череванский - Любовь под боевым огнем

– Дорого обойдется Англии ее равнодушие перед этим перемещением центров исторической тяжести! – продолжал взывать с кафедры Уомбери. – В истории нетрудно указать на ошибки народов и правителей – ничтожные, но имевшие впоследствии неотразимое влияние на их судьбы. Таковой будет ошибка Англии, если она не поставит преграду движению России в страну Теке, а преграду поставить так легко! Племя теке готовится к стихийному отпору, но оно бедно оружием и бедно познаниями в ухищрениях культурной войны. Дайте ему средства сопротивления и поверьте, вы получите на затраченный капитал хороший процент.

«Вот этот процент мне очень нравится», – подумал Можайский.

– Если всего, что я сказал, мало, то я заявляю, что Россия решила строить железную дорогу от Каспийского моря по направлению к Герату! Вся Каспийская флотилия работает уже над перевозкой рельсов, шпал и вагонов, и, поверьте, мы увидим, как русский машинист подойдет к Гиндукушу, хотя Гиндукуш и не желает идти ему навстречу.

– Сэр, я умоляю вас, скажите, действительно ли вы строите железную дорогу к Герату? – обратился к Можайскому вынырнувший из толпы О’Донован.

– А почему бы и не строить? Не сомневаюсь, что и вы предпочитаете кресло в вагоне седлу на верблюжьей спине.

– О, вы правы, но вы рискуете завоевать пустыню, усеянную развалинами чуть ли не со времени нашествия Чингисхана и его полчищ. Теперь этот край населен одними ящерицами и скорпионами. Не далее прошлого года я умирал там от зноя и жажды.

– Особенно, я думаю, от жажды. Но к чему же в таком случае ваш друг тратит столько красноречия, призывая на наши головы небесные громы?

– Ах, все это очень просто. Биконсфилд и Гладстон вступили в серьезный бокс, и если первому не удастся возбудить против вас общественное мнение Англии, то Гладстон даст его кабинету отличного пинка.

– Благодарю за откровенность и в свою очередь не стану перед вами скрывать: поход в Теке действительно решен, и я немедленно отправляюсь, чтобы принять в нем участие. До свидания!

– Ради бога, сэр, на одну минутку! Кто назначен начальником армии?

– Генерал, которого вы преследовали еще на Балканах своими корреспонденциями. В последний раз вы видели его у князя Гурьева, на Волге.

– Прощайте, сэр, по всей вероятности, я опережу вас, и, если вы ничего не имеете, то… мы дружески осушим на берегу Каспия бутылочку шерри.

Можайский, нисколько не интересуясь бутылочкой шерри, направился к выходу, а Уомбери оканчивал в это время свой доклад о завоевательных намерениях России.

– Сейчас в этой зале, – гремел его голос, – получена телеграмма о том, что начальство над армией, которой приказано разгромить теке, поручено генералу среднеазиатской школы, умеющему сживаться с историческим роком. Леди и джентльмены! Знаете ли вы, что Россия воспитывает для Азии специальных генералов: они всегда подчиняются историческому року, но с тем чтобы и исторический рок подчинялся им, в свою очередь. Рука об руку они идут вперед, и мне остается воскликнуть: caveant consules! [1] Пусть консулы ( лат. ). – Начало фразы «Пусть консулы будут бдительны, чтобы республика не понесла какого-либо урона».

Говоря о влиянии исторического рока на движение России в глубь Азии, Уомбери был недалек от истины. Этот рок то пробуждался, то вновь погружался в дрему на целые столетия. Первый толчок ему был дан, разумеется, Петром Великим, при котором Россия вступила впервые в сношение с народами Арало-Каспийской площади. Некий туркмен Нефес объявил Петру за великую тайну, что «река Амударья богата золотым песком». К сожалению, кабардинский князь Бекович-Черкасский, начав блистательно порученную ему Петром экспедицию, окончил ее трагически. Пройдя победоносно от Каспия к Хиве, он поплатился за свое доверие к Азии головой и гибелью всего отряда. Минареты Хивы были осыпаны пятью тысячами изменнически отрубленных голов.

После этой неудачи исторический рок надолго задремал и, пробудившись на короткое время при Ермолове, снова погрузился в тяжелые сновидения. Несколько лихорадочно снаряженных в последние годы экспедиций ни к чему не привели. Наконец рок обиделся и решил стать за Каспием твердой ногой, бесповоротно.

Каспий ожил.

Было раннее утро, когда в одной из бухточек неподалеку от персидского берега грузилась туркменская лодка, немало послужившая на своем веку разбойничьему делу. На ней грабили и персидские берега, и астраханских ловцов, но то время прошло. Теперь она служила для доставки из Персии русским гарнизонам в Ашур-Аде, Чекишляре и Красноводске разных дешевых товаров – горьковатых лимонов, шепталы, рыбы…