Эрнест Дюплесси - Филипп Август

– Рено Булонский, – сказал Филипп сурово. – Можешь ли ты сказать, сколько уже мятежей я тебе простил?

– Государь, – прогудел граф добродушно, – я никогда не был силен в подсчетах. Одно только знаю: вы прощали мне столько раз, сколько я и не надеялся. Да и не заслуживал…

– Хорошо! Когда будешь подводить итог, то не забудь прибавить и этот раз к прежним. Но клянусь небом, попробуй затеять еще один бунт, и он станет последним. Ступай, ты свободен!

– Так слушайте же, король Филипп, – отвечал граф искренне, – на этот раз вы прощаете не неблагодарного – на будущее я решился оставаться верным вашим вассалом, и, – продолжал он улыбаясь, – нас со старым моим другом графом дю Моном объединяет, что и мои и его намерения всегда неизменны как твердь земная.

– Ах, граф Жульен, и вы тут! – воскликнул государь. – А знаете, я чувствую большую охоту поставить вас в пример для всех: вы были самым неутомимым агентом этого заговора; вы объезжали все мое королевство, сеяли всюду раздор, подстрекали моих врагов. И если кто заслужил смерть, то это именно вы. А между тем вот сир де Куси, честный и храбрый рыцарь, который давно любит вашу дочь, и если вы дадите согласие на их брак, то голова ваша останется на плечах.

– Государь, я не могу дать согласия, потому что уже раз отказал этому рыцарю в руке моей дочери. Что я сказал, то сказал, и мои намерения неизменны, как твердь земная, и я соглашусь скорее положить голову под плаху, нежели переменить их.

– В таком случае плаха исполнит свое назначение. Уведите его! Знай только, старый поджигатель, что твое упорство ни к чему не поведет, и я отдам этому рыцарю дочь твою и поместья, как только ты получишь плату за свою измену.

Ярость вспыхнула в глазах сира Жюльена. Он закусил губу и побледнел, но не сказал ни слова, чтоб утишить гнев короля.

Тогда выступил Куси и, напомнив королю, что сир Жюльен был взят в плен его воинами, просил позволения самому переговорить с графом, чтобы объяснить ему дело в настоящем виде.

– Хорошо, поговорите с ним. Я предоставляю на вашу волю объявить ему условия, какие вам угодно, но хочу, чтоб он дал вам согласие на брак со своей дочерью, иначе он выйдет отсюда только на плаху.

– Что я сказал, то сказал, – пробормотал сир Жюльен.

– Мы это знаем, – возразил Куси. – Но не сказали ли вы также и того, что отдадите за меня Алису в тот день, когда Гийом де Ла Рош-Эймон будет мертв, а вы окажетесь моим пленником, и я буду в состоянии предложить вам имущество за имущество? Так знайте же, один из моих воинов убил Гийома де Ла Рош-Эймона в то время, когда тот бежал с поля сражения. Судьбе угодно было, чтобы вы попали ко мне в плен, и я думаю, что пожалованное мне королем право подарить вам жизнь и свободу может вознаградить то, что мне недостает со стороны имущества?

– Нет, – отвечал сир Жюльен, раздосадованный, что его поймали на слове. – Нет, что я сказал, то сказал…

– На минуту, граф дю Мон, – воскликнул Филипп, который перестал сердиться и начал потешаться над упрямством старика. – Если тут одна помеха – ваши поместья, то мы сейчас устраним ее.

– Тогда это будет дело иное, – отвечал граф Жюльен, который в сущности был очень рад, что избавляется от тяжкой необходимости поддерживать неизменность своей воли ценой самой жизни.

– А вот мы сейчас устраним, – подтвердил король и, обратившись к баронам, собравшимся в его палатке, он сказал: – Господа, кто из вас имеет право заседать в палате лордов, тот да удостоит меня минутой содействия!

В тот же миг все присутствующие пэры отделились и окружили короля. Филипп возвысил суровый голос:

– Граф Жюльен дю Мон! Мы, Филипп, король Франции, при помощи и выражая общее мнение наших пэров, объявляем вас виновным в государственной измене и повелеваем, чтобы все ваши замки, поместья и владения, так же как и все ваше движимое и недвижимое имущество было конфисковано в пользу государственной казны, которая распорядится ими по своему усмотрению.

– Таков наш приговор! – воскликнули пэры единодушно.

Граф дю Мон, несмотря на свою непоколебимость, вздрогнул и побледнел.

– Теперь, граф, – продолжал король, – вы не владеете ни одной пядью земли, а сир де Куси – властелин свободной земли. Вы его пленник, Гийом де Ла Рош Эймон умер, и все ваши условия соблюдены ненарушимо. Теперь мы требуем, чтобы и вы сдержали свое слово, иначе мы объявим вас бесчестнее язычника.

– И упрямее осла! – воскликнул граф Булонский, расхохотавшись.