Анри Кок - Последние из Валуа

Взрыв смеха прервал рассказ маркиза.

– Серьезно? – воскликнул маршал де Таванн. – Вы не шутите, господа? Вы женились на аборигенках? Позвольте тогда полюбопытствовать, как совершаются браки во Флориде?

– О, самым примитивным образом, господин маршал, – ответил Базаччо. – Жрец солнца – вам, конечно, известно, что индейцы поклоняются солнцу – совершает над вами брачную церемонию, после чего все ваша новая семья и друзья начинают пить, есть и танцевать.

– Но это же совсем как во Франции! – заметил Вильруа.

– А после танцев? – спросил Шиверни.

– Опять же, как и во Франции, – сказал Альбрицци. – Муж ложится спать со своей женой.

– Хорошо! – сказал Бираг. – Но должно же тем не менее существовать некоторое различие между брачной ночью дикарей и брачной же ночью людей цивилизованных?

– Хо-хо! – рассмеялся господин де Таванн. – Бираг, видите ли, непременно желает выяснить все подробности сей интересной темы!

– О, мой бог! Да там все происходит точно так, как и во Франции, – промолвил Альбрицци с улыбкой. – Ведь женщины же везде одинаковы в… известном отношении. Должен признаться вам, господа, что мадемуазель Оними вовсе не была мне неприятна, за тем разве что исключением, что от нее ужасно разило кокосовым маслом, которым она натиралась…

– Ха-ха!.. Позвольте полюбопытствовать, шевалье, какие благовония предпочитала мадам Утина? – спросил Шиверни.

– В этом плане, сударь, у нее не было предпочтений, разве что, дабы зубы не утратили своей восхитительной черноты, она постоянно жевала бетель.

– И вы не запрещали ей этого?

– Но зачем же?

– Вероятно, она вас очень любила?

– Любила так сильно, что уже через неделю после свадьбы отдала мне все свои сокровища.

– Хорошее приданое!

– Да, неплохое, – сказал маркиз Луиджи. – Спустя полгода мы были уже так богаты, что спокойно могли бы купить весь Париж, если б он продавался…

– Но как вам удалось покинуть этих индейцев, в особенности ваших жен? Вернее, как они согласились отпустить вас? – вопросил Таванн. – Полагаю, тому сопутствовал невыносимый плач и скрежет зубов!

– Слезы действительно были, но лились они недолго, – ответил Базаччо. – Дело в том, что испанцы, победив господина Лодоньера, который был вынужден укрыться в горах, вновь стали представлять собой угрозу для племени, и мы уехали в Европу вроде как за подкреплением. Можно сказать, интересы общественные возобладали над интересами личными.

– И на каком корабле вы вернулись?

– На небольшом итальянском каботажном судне, прибывшем на берега Флориды для занятий коммерцией.

– Вы сказали итальянцам, что везете с собой?

– Этого мы предпочли не говорить – не хотели испытывать судьбу. Капитану мы заявили, что в сундуках находятся всего лишь редкие минералы.

– Да уж, рисковать, пожалуй, не стоило, не то бы вы могли…

– Лишиться удовольствия преподнести вам, господа, в завершение нашего рассказа, несколько образчиков флоридских диковинок. Эй, Скарпаньино!

Скарпаньино немедленно явился на зов маркиза со шкатулкой, наполненной чистейшим золотым песком.

Сен-Симон в своих «Мемуарах» рассказывает, что суперинтендант финансов Бюльон, по чьему распоряжению были отчеканены первые луидоры, давая в 1610 году обед для маршала де Граммона, маршала де Вильруа, маркиза де Сувре и графа д'Отфея, приказал вынести на десерт три наполненных этими золотыми монетами чаши, предложив гостям взять их себе столько, сколько они пожелают.

Дважды повторять предложение не пришлось, и гости так набили карманы, что, уходя от Бюльона, с трудом передвигали ноги, чем весьма насмешили хозяина.

Не лучше повели себя и гости графа Лоренцано: забыв всякий стыд, они гребли предлагаемое горстями. Лишь двое оказались воистину людьми благородными, довольствовавшись только щепоткой золота. То были, как заметили маркиз и шевалье, Рудольф де Солерн и Людовик Ла Фретт.

– Прекрасное завершение рассказа! – воскликнул маршал де Таванн. – Поздравляю, господин маркиз, конец у ваших историй просто замечательный! Если вы и дальше будете рассказывать подобные, успех вам в Париже обеспечен!

Тем временем Альбрицци, отведя Лоренцано в сторонку, говорил:

– Вам я тоже привез сувенир из моего путешествия, мой друг… Вот, держите.

И он протянул графу саше из борового меха, в котором тот обнаружил массивный золотой перстень с редкостной черной жемчужиной замечательной величины.

При виде этого бесподобного украшения Лоренцано не смог удержаться от вопля восторга.