Геннадий Турмов: По дуге большого круга

«Вот дурак», – подумал Иван, невольно улыбнувшись своим мыслям.

«Как там Ксюша моя управляется?» – задал сам себе вопрос Иван и загрустил еще больше.

Оставив на ее руках годовалую дочку, он надеялся на то, что будет она жить все-таки у родных. Однако знал, что на своем собственном хозяйстве семьи Потопяков и Зозулей не вытянут, и придется ей на стороне искать какую-нибудь работу.

А в это время Ксения действительно подыскала себе место горничной в семье чиновника средней руки в Благовещенске.

Чистенькая, ухоженная, скромная – она сразу же понравилась хозяйке дома, в котором проживали помимо мужа и двух малолетних сорванцов ее родители.

В крестьянских семьях жизнь девочки до замужества представляла собой подготовку к семейной жизни. Ни о какой школе и речи не шло.

С семи лет после первых заданий по хозяйству: кормить кур, пасти гусей, выгонять корову на пастбище – объем работы по дому с годами нарастал. К шестнадцати годам она должна была уметь доить корову, работать на сенокосе, чисто убирать дома и на подворье, ухаживать за малыми сестрами и братьями, готовить еду, то есть становилась полноценной работницей.

Ксения выросла трудолюбивой, чистоплотной, и, как ни странно, в отличие от подружек была совсем не болтливой, а все радости и невзгоды переносила внутри себя.

Она нередко слышала от матери нелестные отзывы о соседях:

– Вот, грязные кацапы!

И, действительно, подворья украинских переселенцев резко отличались от русских. С началом лета во дворах у хохлов расцветали цветы, семена которых привозили еще с родимых мест. А на второй и третий год после переселения во дворах пышным цветом распускались пересаженные из подлесков пионы, лилии и другие диковинные и не виданные на Украине дикоросы, многие из которых почему-то не имели запаха.

А к концу лета, началу сентября, на огородах слепили глаза маленькие солнышки подсолнухов.

Иногда хозяйственная жилка переселенцев выходила за всякие пределы. За тысячи верст украинские бабы везли с собой округлые тяжелые камни – гнет для засолки капусты и поэтому, считали они, квашеная капуста на новом месте получалась такой хрустящей и вкусной, ну а «пелюска» – разрезанные на четыре части кочаны – была вообще верхом блаженства.

Во всех своих переездах таскала за собой Ксения огромную чугунную сковородку, вмещающую почти полведра начищенной и подготовленной к жарке картошки. И не зря! Забегая вперед, можно сказать, что здорово пригодилась она, когда ее второй по старшинству ребенок – сын, здоровяк Василий, запросто съедал за завтраком содержимое этой сковородки, а второй такой хватало на всех остальных семерых членов семьи…

Территории Амурской и Приморской областей, наиболее компактно заселенные выходцами с Украины, в этническом сознании переселенцев запомнились под именем «Зеленый клин». Происхождение этого названия историки связывают с буйной зеленой растительностью этих краев, а также географическим положением, «клином» между Китаем и Японским морем.

Современники так описывают села Приморья и Приамурья начала XX века: «Мазаные хаты, садки, – цветники и огороды возле хат, планировка улиц, внутреннее убранство хат, хозяйственное и домашнее имущество, и даже одежда – все это как будто целиком перенесено с Украины.

Базар в торговый день, например, в Никольск-Уссурийске (впоследствии переименованным в Ворошилов и Уссурийск) весьма напоминает какое-нибудь местечко на Украине. Та же масса круторогих волов, лениво пережевывающих жвачку подле возов, наполненных мешками муки, крупы, сала, свиных туш и т. п., та же украинская одежда на людях. Повсюду слышится веселый, бойкий, малорусский говор и в жаркий летний день можно подумать, что находишься где-нибудь в Миргороде, Решетиловке или Сорочинцах времен Гоголя».

Собственно, подобное наблюдалось и в других городах и крупных селах Дальнего Востока, в том числе и в Благовещенске.

Но это видимая, так сказать «парадная» сторона дела. Была и обратная сторона «медали».

Один из писателей того времени предупреждал переселенцев:

«…Зеленый клин – куда все желающие легкого хлеба, должны лететь как птицы. В этой стране, так же как и в других, нелегко зарабатывать себе кусок насущного хлеба, а кто хочет разбогатеть там, тот должен работать в поте лица своего: сама по себе земля ничего не дает; над нею приходится хорошо подумать и полить ее каплями своего пота.