Томас Делонэ - Томас из Рэдинга

-- Подумай о том, прелестная Маргарита, -- сказал он, -- что не во власти человека направлять свою любовь туда, куда он хочет, потому что любовь -- это дело некоего могущественного бога. Нет птиц над Понтийскими болотами; нет истинной любви в душе непостоянной. Я никогда не вырву воспоминания о тебе из моего сердца, потому что оно, как камень Абистон, огонь которого никогда не уменьшается {См. Плиний, Естественная история, X, 41.}... Так не отказывайся, милая девушка, так упорно от скромного дара, который ты должна была бы любезно принять.

-- Благородный господин, -- сказала она, -- подумайте о том, что ваш опрометчивый брак может возбудить гнев высокопоставленных лиц, что королевское недовольство им может породить непредвиденные опасности. Брак вашего королевского высочества со мной, недостойной его, быть может, вернул бы вам свободу и подверг бы мою жизнь опасности; подумайте, как мало времени тогда вы уделили бы моей любви, а я -- моему вельможному супругу.

Герцог отвечал, что ей нечего бояться какой-либо опасности в случае, если бы она согласилась на брак.

-- Молния, -- сказал он, -- отвращается колокольным звоном; гнев льва успокаивается перед жертвой, которая не оказывает сопротивления; насколько же легче гнев брата поддается братским мольбам! Король Генрих получил от меня много милостей, и ни одну из них он до сих пор еще не признал. Кто же не знает того, что корона, венчающая его голову, по праву принадлежит мне? Я согласен, чтобы он пользовался всем, чем угодно, только бы он признал мое самопожертвование. Если бы он отказался признать это, я стал бы подобен тем людям, которые, отведав плодов лотуса, забывают страну, где они родились. Никогда больше небо Англии не простиралось бы над моей головою, я стал бы жить с тобой в какой-нибудь отдаленной стране, с большим удовольствием деля пополам с тобой одно яйцо, чем пользуясь для себя одного лучшими плодами этой земли.

Молодая девушка, которая, впрочем, давно уже подвергалась этим ухаживаниям, наконец, согласилась. Герцог ушел, когда она протянула ему свое сердце вместе с своей рукой. Он обещал Маргарите сообщить из Кардифа, что он решит предпринять; потом, простившись с Грэем, он вернулся к своим стражникам и отправился вместе ними в Кардиф.

Сэр Вильям Феррис явился к Грэю спустя день или два после того, делая визит, по своей обычной привычке, но вы, конечно, понимаете, не столько из-за желания побыть в обществе Грэя, сколько из-за любви к его служанке Маргарите. Хотя он был женат, и жена его была красива, он повел упорную осаду против невинности молодой девушки. Он пытался ее обольстить, расточая множество пышных фраз, и соблазнить богатыми подарками. Когда она увидала, что, несмотря на ее постоянные отказы, она никак не может от него отделаться, она как-то раз наудачу сделала ему возражение, которое повергло его в такую иллюзию, что он потом никогда больше ее не беспокоил.

Итак, сэр Вильям Феррис горячо настаивал на том, чтобы она согласилась исполнить его желание. Когда однажды после многих приступов с его стороны она еще раз нанесла ему поражение, он пожелал узнать причину, по которой она не соглашалась его любить.

-- Если бы ты только подумала, -- говорил он, -- о достоинствах того, кто ищет твоего расположения! Какие удовольствия он может тебе обеспечить своим богатством, какое уважение со стороны -- своей поддержкой! Стоит ли смущаться всякими глупыми пустяками? Если я буду твоим другом, кто осмелится быть твоим врагом? Где найдется такой человек, который решился бы злословить о тебе по какому бы поводу то ни было! Подумай же хорошенько, моя милая, и не отказывайся от моего великодушного предложения.

-- Правда, сэр Вильям, -- сказала она, -- имеется много причин на то, чтобы мне отказать вам в вашей просьбе, но одна из них такая основательная, что она никогда не, позволит мне полюбить вас.

-- Я прошу тебя, девушка, -- сказал он, -- назови мне ее, и я уничтожу ее, какова бы она ни была.

-- Простите, господин, -- сказала она, -- но если бы я сказала, что я думаю, это, может быть, обидело бы вас, а мне не принесло бы никакой пользы, потому что; дело идет о физическом недостатке, который не могут исцелить никакие средства.

Сэр Вильям был ошеломлен.

-- Прекрасная Маргарита, -- сказал он, -- если у меня больше уже нет никаких надежд, то умоляю тебя, скажи мне по крайней мере, что это за недостаток. Шея у меня не свернута, ноги не кривые, ступни не искалечены, руки не в болячках, глаза не гноятся. Что же вызывает в тебе отвращение ко мне? Я никого еще не встречал, кто считал бы мою внешность неприемлемой.