Бернард Корнуэлл - 1356. Великая битва

– И кто ее осудит? Этот граф – настоящая свинья, мерзкий боров, но брак есть брак, да? И воистину ад замерзнет в тот день, когда женщинам будет дозволено выбирать себе мужа. И все-таки мне ее жалко – выйти за такого борова!

Он наполовину натянул тетиву, шагнул за угол, ища цель, но не увидел ни одной и отступил.

– И вот бедняжка тут, – продолжил стрелок. – А боров платит нам за то, чтобы мы вернули ее как можно скорее.

Брат Майкл выглянул за угол и отпрянул, когда два арбалетных болта блеснули в свете факелов. Они ударили в стену рядом с ним и, срикошетив, полетели дальше по улице.

– А ты везунчик! – радостно воскликнул Сэм. – Ублюдки засекли меня, прицелились, а тут ты выглядываешь. Умей эти придурки стрелять, ты сейчас бы уже в раю был.

– Вам никогда не вытащить леди оттуда, – выразил свое мнение монах.

– Это почему?

– Замок слишком сильный.

– Но мы-то эллекины! – заявил Сэм. – А это означает, что крошке осталось всего час пробыть с любимым парнем. Надеюсь, он славно приголубит ее на память.

Майкл вспыхнул под покровом темноты. Женщины не давали ему покоя. Бо́льшую часть его жизни искушение проходило стороной, потому как, будучи заперт в цистерцианской обители, юноша не часто видел представительниц иного пола. Зато путь из Карлайла оказался усеян тысячами дьявольских ловушек. В Тулузе одна шлюха обхватила его со спины и приласкала. Он вырвался, дрожа от смущения, и упал на колени. Ее смех как плетью резанул по его душе, так же как воспоминания о прочих девушках, которых он встречал, на которых смотрел, о которых думал. Мысленно увидев перед собой белую нагую кожу убитой у городских ворот, брат понял, что Сатана снова искушает его, и собирался было укрепить дух молитвой, но его внимание привлек звук рассекаемого воздуха. Он увидел, что на рыночную площадь обрушился град арбалетных болтов. Некоторые, чиркая по камням мостовой, высекали искры. Брат Майкл удивился, с чего это защитникам стрелять, потом заметил закутанные в темные плащи фигуры, которые выныривали из всех проулков и перебегали открытое пространство. Это были лучники, начавшие пускать стрелы в направлении замковой стены. Настоящие облака стрел – не коротких, с кожаным хвостом железных болтов арбалетчиков, но английских стрел – длинных, белоперых. Они бесшумно устремлялись к замку, будучи выпущены из мощных тисовых луков, пеньковая тетива которых при выстреле издавала щелчок, похожий на высокую ноту арфы. Срываясь с тетивы, стрелы трепетали, перья забирали воздух, и посланцы взмывали вверх белыми вспышками в темноте, отражая стальным наконечником свет факелов. Монах обратил внимание, что поток болтов, такой плотный минуту назад, теперь вдруг иссяк. Лучники осыпали укрепления стрелами, заставив арбалетчиков спрятаться за парапетом, одновременно другие эллекины целили в узкие бойницы, прорезанные в башнях. Звук стальных наконечников, врезающихся в камни, напоминал шум дождя, падающего на мостовую. Один из стрелков рухнул навзничь с торчащим в груди болтом, но это была единственная потеря, которую видел брат. Потом Майкл услышал скрип колес.

– Отойди! – велел Сэм.

Монах подался назад, и мимо него прогрохотала повозка – небольшая, достаточно легкая, чтобы ее могли толкать шесть человек. Однако ее утяжелили десять больших павез – щитов размером с человеческий рост, предназначавшихся для защиты арбалетчиков, перезаряжающих свое неуклюжее оружие. Павезы были установлены спереди и по бокам, чтобы прикрывать толкающих телегу, груженную маленькими деревянными бочонками.

– И часа много. – Сэм вышел на улицу, как только повозка проехала. Он натянул тетиву большого лука и пустил стрелу в направлении замковых ворот.

Была странная тишина. Брату Майклу казалось, что битвы сопровождаются шумом. Он ожидал услышать призывы воинов к Богу о спасении души, крики страха и боли, но единственными звуками были вопли женщин в нижнем городе, треск пламени, струнная музыка спускаемой тетивы, грохот колес по мостовой да стук стрел и болтов, ударяющихся о камень. Майкл благоговейно наблюдал, как Сэм стреляет, вроде как не целясь, а просто посылая стрелу за стрелой в направлении замковых укреплений.

– Хорошо, что видно, – произнес Сэм, в очередной раз спустив тетиву.

– Из-за пожаров, хочешь сказать?

– Ради этого мы и подпалили дома. Чтобы подсветить ублюдков.

Он выстрелил еще раз, без всякого видимого усилия. А вот когда брат Майкл попытался однажды согнуть тисовый лук, то не смог натянуть тетиву больше чем на ширину ладони.