Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Бретт обняла Чарльза:

– Дорогой кузен, спасибо тебе! Ты там объясни все дома, хорошо?

– Объясню. Давайте заходите в вагон, – добавил он, поглядывая на нетерпеливого кондуктора.

Бретт поднялась в вагон первой, Билли пошел за ней. На второй ступеньке он остановился и повернулся к другу. Они обменялись крепким рукопожатием.

– Когда мы теперь увидимся, Бизон, кто знает.

Чарльз снова почувствовал, что вот-вот расплачется.

– Да, это одному Богу известно, – сказал он.

– Ты там поосторожнее.

– И ты. Удачного путешествия вам с женой.

– Спасибо. Но мы же еще встретимся?

– Конечно.

Чарльз скрыл свои сомнения. При всей неразберихе, которая творилась сейчас в стране, местом их будущей встречи вполне могло стать поле боя. Только находились бы они по разные стороны.

«Черт тебя побери, – говорил себе Чарльз, – не думай так, не порти все! Денек и так выдался хуже некуда». И, сделав над собой усилие, он улыбнулся своей прежней беззаботной улыбкой, поднял руку и махал им вслед, пока поезд набирал ход.

На площадке последнего вагона стояло несколько пассажиров. Когда вагон проезжал мимо, Чарльз услышал грязное ругательство, а потом кто-то вдруг плюнул в его сторону.

– Вот дерьмо! – проворчал он, глядя на каплю слюны на мундире.

Но долго сердиться он не мог. Уже через секунду улыбка снова вернулась на его лицо, и, вскинув голову, он насмешливо крикнул тому, кто плюнул на его федеральный мундир:

– Поступок истинного южанина!

Вытирая глаза, он пошел через пути обратно к карете. Поезд скрылся в туннеле из густых сосен, созданном самой природой. Наступая на рельсы, Чарльз еще почувствовал, как они последний раз дрогнули и замерли.

Ему хотелось напиться до бесчувствия, но нужно было возвращаться назад, на кровавое поле, а потом ехать в Монт-Роял, где у него еще оставалось незавершенное дело.

Слова старого эфиопского песнопения отчетливо долетали через открытые окна неосвещенной библиотеки. Рабы пели над Гомером, которого Чарльз привез в карете. Форбса он оставил на попечение бакланов. Сочувствие тоже имеет свои пределы.

– Вот так все произошло, насколько я понял, – закончил свой рассказ Чарльз. – Они собирались убить Билли.

Он снова сунул в рот сигару и вытянул длинные ноги перед креслом. Орри стоял в углу, его тень падала на старый мундир, висящий на вешалке.

– Добавь к этому то, что нам рассказала Мадлен, и все станет ясно, – сказал он. – Боже праведный, Чарльз, я и понятия не имел, что они так сильно его ненавидят!

– Бретт сказала почти то же самое перед отъездом. Но я думаю, большую роль сыграла все-таки ревность. А как Мадлен себя чувствует?

– Около часа назад, когда я с ней разговаривал, все было хорошо. Думаю, она снова пошла спать.

– Наверняка Ламотт ее ищет.

Орри кивнул:

– Да, вечером обязательно этим займусь. Но сначала главное. – В его голосе прозвучала ледяная суровость. – Ты видел Эштон после возвращения?

– Да, сразу как приехал. Она пожелала позаботиться о теле Гомера. Я сказал, что в этом нет необходимости, и она ушла.

Орри вышел в освещенный свечами коридор. Каффи, дремавший на табурете, вскочил.

– Найди миссис Хантун и ее мужа, – велел ему Орри. – Скажи им, что я их жду в библиотеке. Немедленно.

Каффи поспешно ушел. Чарльз повернулся так, чтобы видеть своего кузена. В светлом коридоре несложно было рассмотреть выражение лица Орри.

– Помоги мне зажечь несколько ламп, Чарльз. Хочу как следует видеть их лица, когда я им все скажу.

Эштон ворвалась в библиотеку с горящим от гнева лицом. И тут же пошла в наступление:

– Я возмущена тем, что мне приказывают, как какой-нибудь служанке! Если вы думаете, что я стану обращать внимание на обвинения черномазых и всяких бездельников, от которых одни неприятности, – (Чарльз засмеялся), – то вы сильно ошибаетесь!

– Никто не собирается тебя ни в чем обвинять, – ледяным тоном отчеканил Орри. – В этом нет нужды. Факты говорят сами за себя.

Хантум, который до этой минуты топтался за спиной жены, вышел чуть вперед и пробормотал:

– Послушай… – В стеклах его круглых очков отразился свет ламп.

– Прибереги свое красноречие для Монтгомери, – перебил его Орри. – Я должен кое-что сказать и предпочитаю сделать это как можно скорее. Первое касается вашего раба Гомера. У него была… у него есть семья?