Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Форбс рухнул лицом вниз. От удара о землю клинок еще глубже вошел в его грудь, прорвал рубашку на спине и вышел наружу.

Содрогнувшись всем телом, Билли отвел взгляд от ужасного зрелища и прислонился к дереву. И тут же на него напал такой приступ тошноты, что он сразу забыл о боли в руке.

Сдавленно вскрикнув, Бретт подбежала к мужу.

– Веди его сюда, я посмотрю, что там за рана, – махнул рукой Чарльз.

Прокричав это, он снова повернулся к Смиту, схватил закадычного дружка Форбса за ворот и рывком потащил к карете. Смит шел, спотыкаясь и зажимая ладонями пах, по щекам его текли слезы.

– Хватит ныть! – встряхнул его Чарльз. – Послушай, ты! Когда-то давно я хорошенько проучил одного твоего родственничка, Уитни, и могу то же самое сделать с тобой. Сказать по правде, мне ужасно этого хочется. Но крови пролилось уже достаточно. Так что убирайся отсюда, пока я не передумал.

Тихо поскуливая, Смит поковылял к своей лошади.

– Пешком! – рявкнул Чарльз. – Лошадей я забираю.

Смит, не оглядываясь, побрел к дороге. И тут Чарльза словно что-то подтолкнуло – наклонившись, он подобрал с земли камешек и швырнул ему в спину. Смит взвизгнул, схватился за шею и припустил бегом.

Чарльз расплылся в довольной улыбке, которая тут же погасла, когда он посмотрел сначала на мертвого раба Эштон, а потом туда, где, скрытое высокой травой и отмеченное торчащей вверх саблей, лежало тело Форбса. К месту кровавой схватки уже слетались мухи.

Билли с трудом дошел до кареты, правой рукой опираясь на Бретт, левая безжизненно висела вдоль тела.

– Они сделали вид, что это дуэль, – выдохнул Билли, а потом в нескольких словах рассказал об обмане с пистолетом и о том, как он это обнаружил.

– Мерзавцы! – прорычал Чарльз и осторожно оторвал окровавленный рукав, осмотрев рану друга. – Слава богу, пуля прошла навылет через мягкие ткани. Кость не задета, так что опасности нет. Только крови много. Бретт, не пожалей своих юбок, надо перевязать.

Бретт отвернулась и приподняла подол платья. Чарльз склонил голову набок, изучая положение солнца.

– Нам надо поторопиться, чтобы успеть на поезд. Вы ведь еще хотите на него сесть?

– Еще как хотим, – сказал Билли. – Я просто мечтаю поскорее убраться из этого мрачного места.

– Тебя можно понять, – пробормотал Чарльз.

– Я даже представить не могла, что в Форбсе столько злобы. Он вел себя как безумец! – не поворачиваясь, сказала Бретт, отрывая полосы от нижней юбки. – Как тебе удалось подоспеть так вовремя?

– Мадлен Ламотт случайно услышала разговор Форбса и Смита в Резолюте. Они говорили о вас. А когда уехали, она помчалась в Монт-Роял, чтобы предупредить. Я сразу вскочил в седло и поехал по этой дороге, зная, что вы должны быть где-то здесь.

– Но… как Форбс мог узнать, что мы уезжаем именно сегодня? И о том, что хотим сесть на этот поезд?

Чарльз взял полоски кружева, протянутые Бретт, и начал бинтовать рану Билли выше локтя. Билли молчал, стиснув зубы. Но лицо его уже порозовело.

– Точно не знаю, – соврал Чарльз, сосредоточенно глядя на свои руки, чтобы не встречаться взглядом с кузиной. – Я там порасспрашиваю, когда привезу тело Гомера на плантацию. Ну все. Забирайтесь в карету. И держитесь там покрепче. Я собираюсь гнать как сумасшедший.

Свое обещание он сдержал, и всю дорогу до лесного полустанка карета неслась на рискованной скорости. Они успели как раз вовремя. С юга уже доносился свисток паровоза. Спрыгнув с облучка, Чарльз побежал через рельсы к небольшому сарайчику из кипарисовых бревен, откинул крышку висевшего на стене ящика и выхватил оттуда красный флажок. Когда он закончил привязывать флажок к сосновому колышку, торчащему из боковой стены, на железнодорожном пути уже показалась передняя решетка паровоза.

– Даже не знаю, как выразить… – начал Билли, пытаясь перекричать свист пара и звон колокола.

– И не надо, – перебил его Чарльз. – Я просто исполнил свой долг. Один выпускник Академии никогда не бросит в беде другого.

– Но ты же ушел в отставку!

– Это не значит, что Вест-Пойнт отпустил меня.

Чарльз даже сам удивился, обнаружив, что на глаза наворачиваются слезы. Наверное, просто такой выдался день. Столько всего произошло.

Чтобы скрыть свои чувства, он рьяно бросился снимать сундуки с крыши кареты и ставить их на платформу. Поезд замедлил ход, мимо проехали почтовый и товарный вагоны, а уже в следующем за пыльными окнами показались лица людей, чье сонное безразличие вмиг сменилось любопытством при виде сразу привлекающей внимание троицы на перроне – военного в забрызганном грязью мундире, девушки и молодого человека в наброшенном на плечи сюртуке и пятнами крови на забинтованной руке.