Владимир Войнович - Степень доверия [Повесть о Вере Фигнер]

Вскоре по Петербургу пошла молва, что письмо Исполнительного комитета Александру III, большим тиражом отпечатанное в тайной типографии и ходившее по рукам, написал литератор Скурлатский.

Об этом говорили шепотом и по секрету, беря клятву, что никому-никому, а от этого новость распространялась еще быстрее. Престиж Скурлатского в либеральных кругах резко возрос. Он был нарасхват в самых разных домах, где с большим удовольствием рассуждал на общие темы. Говорили, что даже некий тайный советник тайно принял Скурлатского, а также изъявил желание быть ему представленным некий жандармский генерал в отставке (известно, что некоторые жандармские генералы, удаляясь от дел, проявляют большую склонность к либерализму). Слухи о Скурлатском ходили довольно широко и довольно долго, пока не дошли до полиции, узнававшей все в последнюю очередь.

Однажды поздно ночью, проснувшись от непонятного грохота, Евдокия Скурлатская, полуодетая, выскочила в прихожую и увидела, что квартира битком набита полицейскими.

— Что здесь происходит? — спросила Скурлатская. — Что вам угодно? — обратилась она к руководившему операцией молодому жандармскому офицеру.

— Извините, мадам, — офицер щелкнул каблуками, — но у нас есть ордер на обыск в вашей квартире и на арест вашего мужа.

Литератор Скурлатский, слегка побледневший, заложив руки за спину, стоял у стены.

— Евдокия! — выпятив грудь, рявкнул он неожиданно. — Когда приходят жандармы, жена Скурлатского должна быть одета.

— Господин офицер, — взмолилась Евдокия, — Здесь какое-то недоразумение. Мой муж любит пофантазировать, эту его слабость все знают. Если речь идет об этом проклятом письме Исполнительного комитета, то я вас уверяю, господин офицер, я клянусь вам, мой муж не имеет к нему никакого отношения.

— Евдокия! — повысил голос Скурлатский. — Сейчас же оденься! — И когда Евдокия ушла к себе, сказал тоном усталого полководца: — Выполняйте свой долг, господа!

Господа перерыли всю довольно обширную библиотеку Скурлатского и перевернули вверх дном весь дом. В результате обыска было найдено несколько разрозненных номеров «Народной воли», растрепанный, десятилетней давности экземпляр «Колокола», несколько случайных прокламаций. То же самое можно было найти в любом интеллигентном доме.

Затем арестованному было предложено следовать в полицейский участок. Он надел пальто, шапку, перчатки, пошел к выходу, но в дверях обернулся к рыдающей жене.

— Евдокия, — сказал он сурово, но нежно, — береги детей. Передай им, что их отец погиб за свободу.

— Господин офицер! — заливалась Евдокия слезами. — Он все врет, все врет! У него и детей-то никогда не было!

В ту же ночь подозреваемый в особо опасных государственных преступлениях был переведен из полицейского участка в Дом предварительного заключения и помещен в одиночную камеру для особо опасных преступников. Утром его вызвали на допрос. В просторном кабинете с портретом государя императора Александра III Скурлатского встретил подвижной жандармский офицер в новом с иголочки мундире, в новых погонах.

— Подполковник Судейкин Георгий Порфирьевич, — представился он. — Имею честь заведовать отделением охраны и спокойствия при Петербургском градоначальстве.

Задав затем несколько незначительных вопросов, подполковник Судейкин предъявил Скурлатскому письмо Исполнительного комитета.

— Вам знаком этот документ?

— Еще бы! — значительно усмехнулся Скурлатский.

— Вы подтверждаете, что являетесь автором этого сочинения?

— Да, подтверждаю.

— М-да… — Георгий Порфирьевич пробарабанил пальцами по столу что-то победное. Встал. Заложив руки за спину, прошелся по кабинету. — Уважаемый Сергей Станиславович, — сказал он задумчиво. — Видите ли, в чем дело. Признавая свое авторство, вы ставите себя в очень тяжелое положение. Ведь это не просто письмо, а как бы программный документ партии, прославившейся неслыханными злодеяниями. Естественно, что при составлении этого документа такая серьезная организация, как Исполнительный комитет партии «Народная воля», не могла обращаться к посторонним лицам. Письмо составлял кто-то из членов комитета, причем из самых активных. Таким образом, настаивая на своем авторстве, вы признаете, что являетесь членом Исполнительного комитета.

— Разумеется, — с достоинством сказал Скурлатский.

Даже видавший виды Судейкин заволновался. Теперь он уже не ходил, а бегал по кабинету.