Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

Но вот тупик приготовил гнездо, снес свое единственное яичко, белое в крапинку, и теперь будет целый месяц прилежно насиживать его. А когда выведется птенец, у бедных родителей и минутки не остается свободной. Тут уж не до нарядов! Прожорливый птенец, ворча и негодуя, без конца требует рыбок, он дожидается родителей у входа в норку с открытым клювом. Впрочем, птенцы любой птицы прожорливы на диво! Маленький тупик только и делает, что заглатывает рыбок и при этом никогда не бывает сыт.

Но проходит и эта пора… А недель через пять-шесть птенец настолько вырастает, что покидает свое гнездо и выходит в море!

Много разных птиц гнездятся на Айновых островах, среди них самые примечательные — гаги: они знамениты своим необыкновенно теплым пухом. Им они устилают свои уютные гнездышки, разбросанные на южных склонах, среди густой, высокой травы.

Гага-отец — писаный красавец, гага-мама — скромная уточка. С конца июня в озерах, в тихих бухточках появляются первые выводки этих птиц. Гаги-птенчики не задерживаются в гнезде: только обсохнут — и тут же идут на воду, цепочкой плывут следом за мамой, которая учит их уму-разуму.

Гага — главное богатство, жемчужина птичьего царства «Семи островов». Пух убитой гаги теряет свои замечательные свойства, поэтому его очень осторожно собирают с гнезд, не причиняя вреда будущему потомству. Служители заповедника охраняют гнезда гаги от налетов любителей гагачьих яиц, таких разбойников, как ворона или орлан-белохвост. Те только и ждут, когда мама-гага сойдет с гнезда, чтобы перехватить кусочек чего-нибудь съестного, ведь она, бедняжка, одна, папа-гага в эта время плавает в море, меняет свой наряд, линяет. Он явится домой в августе, во всем блеске своей красоты, когда его птенчики, крохотные, пушистые, уже будут плавать следом за мамой.

Гага — северянка, она всегда живет на Севере, круглый год; одета она тепло, корма вдоволь. Почему бы ей и не проводить зиму в незамерзающем Баренцевом море!

И, наконец, третье место заповедника «Семь островов» — на юге Новой Земли. Там из зеленой воды торчат голые мрачные скалы, и бьется о них неумолчный прибой, и свинцовые облака клубятся над головой. Но в летний день воздух дрожит от гомона множества птиц, прилетевших на свой базар. Больше всего здесь селится неприхотливая кайра. Иной раз ей приходится откладывать яйца прямо на нерастаявший лед, и он тает постепенно, по мере того, как его нагревает птица. В конце концов образуется глубокая лунка, на дне ее, скале, лежит птенец, и представьте — на него ничего не действует: ни холод, ни лед, он вырастает в нормальную птицу, родительское тепло не дает ему замерзнуть.

Базар — временное пристанище морских птиц; они уйдут в море и забудут, свое суровое детство на голых скалах.

Всюду в птичьем заповеднике «Семь островов» — и под теплым влиянием Северо-Атлантического течения на Айновых островах, и на суровой Новой Земле, да и на других арктических островах — шумят летом птичьи базары. Это жизнь! Она есть и здесь, в этом царстве льда и снега.

На северных окраинах нашей страны на тысячи километров раскинулась тундра. А за ней еще дальше на север уже шумят тяжелые волны северных морей.

Зимой вся тундра покрыта снегом. Под снегом прячутся холмы, и реки, и леса… Да, и леса, не удивляйтесь. Они очень странные, эти леса: такие низенькие, что вы рядом с ними почувствовали бы себя великанами. Самое высокое дерево вам едва доходило бы до пояса! И грибы в этом лесу чуть ли не выше самих деревьев. Потому что деревья здесь не растут в вышину, а стелются по земле. Земля оттаивает только сверху, деревья не могут глубоко пустить корни, а корни — опора дерева. В тундре первая же буря вырвала бы высокое дерево, у которого нет в земле настоящей опоры, да и мороз бы его погубил. А низенькие, стелющиеся леса зимой прячутся под толстым слоем снега. Они надежно защищены и от ветра и от морозов.

Спит зимой под снегом тундра. А когда в конце мая — в июне приходит весна и солнце долго светит, тундра просыпается, стряхивает с себя снег, торопится вдоволь насладиться светом и теплом.

Всюду вода, звенят и поют ручейки, разливаются широкие озера. Снега растаяли, воды много, а деваться ей некуда: она не может хорошенько впитаться в глубоко промерзшую землю. Вот она и разливается по поверхности, и земля становится жидкой, хлюпает. Поэтому в тундре никогда не ездят на колесах. Завязнешь сразу же, на месте. Там пользуются нартами — северными санями с длинными широкими полозьями. А кругом по-весеннему все зелено. Карликовые леса спешно наряжаются в свою крохотную листву, и по этой листве вы бы сразу поняли, что это родственники ивы и березы. Из земли торопится вылезти зеленая трава. Распускаются белые, желтые, фиолетовые цветы. У них мало времени, лето здесь короткое. Зато как красива в эти недолгие дни тундра, вся покрытая веселым ковром скромных растений Севера! Воздух полон жизнерадостным шумом. На разные голоса кричат и щебечут птицы.