Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

По вечерам полярники устраивали настоящий университет: специалисты рассказывали о новостях своей науки, путешественники — о странах, где они побывали, а, исколесили они весь мир,

В самом разгаре зимы, 6 июня, был день рождения Скотта. Товарищи тайком приготовили огромный, затейливо украшенный торт, потом устроили торжественный обед с крюшоном из сидра, с ромом и ликерами.

Отечески добродушно Скотт прислушивался к веселой болтовне молодежи. Они смеялись, прыгали через столы и стулья, соревнуясь в ловкости.

Особенно веселился капитан Лоуренс Отс, будущий спутник Скотта к полюсу.

Хорошие подобрались ребята в группе Скотта — и офицеры и матросы. Чего стоит этот богатырь, весельчак и балагур — матрос Эдгар Эванс, однофамилец лейтенанта Эванса. Матрос второй раз сопровождал Скотта в Антарктиду. А эти русские парни — Антон Омельченко или Дмитрий Горев — как они сошлись с английскими парнями!

Потом мысли Скотта перенеслись в Англию, к жене, маленькой стойкой Кэтлин, к крепышу Питеру. Ему было девять месяцев, когда отец его уехал из Англии. «Он станет совсем большим, когда я вернусь», — улыбнулся Скотт этой мысли. Как там они сегодня? Наверное, тоже его вспоминают, может, вместе со старым Маркхэмом. Старик любит его и, наверное, если понадобится, все сделает для экспедиции, что только будет в его силах. Вспоминал Скотт свое последнее путешествие с Кэтлин чуть ли не вокруг земного шара. Пока «Терра-Нова» медленно продвигалась к югу, они с Кэтлин на разных транспортах ехали самостоятельно. Они останавливались в африканских владениях Англии, где считались личными гостями генерал-губернатора лорда Гладстона. Он принимал их в своем загородном доме, где они спали под открытым южным небом, и созвездие Южного Креста охраняло их с высоты. Скотт делал все, чтобы собрать деньги для экспедиции: читал лекции, рассказывал, как важно исследование неизвестного материка. Однако местные богачи, владельцы бриллиантовых рудников, неохотно шли на пожертвования… Обидно вспоминать об этом.

Потом Австралия, Мельбурн, потом Веллингтон в Новой Зеландии… Везде они с Кэтлин были вместе… Однако настал час, и «Терра-Нова» с капитаном Скоттом на борту отвалила от причала, и Кэтлин осталась где-то там, в туманной дымке… Увидит ли он ее еще?

Мысли Скотта перескочили на другое. Ему сорок три года. Может быть, он стар для такой экспедиции? Но ведь Роберту Пири было пятьдесят два года. Он хорошо помнит этого американца, непомерно длинного, с рыжими усами. Они стояли рядом, они пожимали друг другу руки: Пири — уже вернувшийся с победой, и Скотт — направлявшийся в неизвестное…

Уилсон говорит, что с годами человек становится более выносливым и менее чувствительным к холоду. Что же к старости будет с Бауэрсом? Для него, хотя он и молод, холода нет. Целый день он может работать на воздухе в своей поярковой шапчонке. Правда, Бауэрс чудо! Скотт восхищался им, его ловкостью, его готовностью прийти всем на помощь. Славные у него ребята. И на этой приятной мысли Скотт уснул.

Июнь был щедр на праздники: приближалось 22-е число, день солнцестояния. У нас, на севере, — летнее, здесь — зимнее. В конце декабря полюсная партия будет в походе, там уж не до веселья! Нельзя ли устроить наперед любимый праздник — рождество? И снова парадный обед с ликерами и шампанским. Даже с елкой. Это сюрприз Бауэрса. Вместо елки он устроил из палок, обернутых фольгой, деревцо; его увешивали самые настоящие хлопушки, разные игрушки, горели и свечи. При свете елочных свечей раздавали маленькие подарки, об этом позаботилась сестра доктора Уилсона. Она приготовила их в Англии и передала брату. Взрослые мужчины, смелые, мужественные путешественники, как они радовались этим пустячкам, словно дети!

Все вспоминали дом, «старую добрую Англию», семью, близких.

Даже сама природа оказалась милостивой, она также включилась в игру, устроив великолепный фейерверк — полярное сияние.

…Миновала зима. Уже стояла на пороге холодная антарктическая весна. Скотт рвался к полюсу, но начать поход раньше, чем установится сносная погода для его лошадок; не рисковал. Однако мысль о том, что Амундсен с его собачьим транспортом, возможно, уже в пути, мучила его. Но приходилось ждать.

…И день этот наступил для Скотта только 1 ноября. Весна в том году была особенно неблагоприятной. Неужто таким же будет и лето, со страхом спрашивал себя Скотт. Погода отвратительная, дорога еще хуже. Неровности, трещины во льду, ветер, бьющий прямо в лицо, мелкий колючий снег. «Ужасный переход», — часто встречаешь эти слова в дневнике Скотта. Но стоило путешественникам собраться в палатке для отдыха, как слышались шутки и смех…