Дмитрий Миропольский - American’ец [Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого]

— А обычные, человеческие танцы у вас тут бывают? — поинтересовался Фёдор Иванович, которого всё больше увлекала Исабель. Пожалуй, красотка тоже готова была ответить ему взаимностью, и танец дал бы возможность прикоснуться к ней, не вызывая гнева Фернандо. Стычки граф не боялся, но вряд ли девушке понравится, если её брата постигнет участь обжоры-француза.

Внятного ответа Фёдор Иванович получить не успел. Фернандо вдруг нахмурился, по-португальски скороговоркой бросил несколько слов Исабель и в сопровождении Мигеля поспешил в сторону кухни.

— Там чёрный ход, — негромко сказала девушка удивлённому графу. — Мой брат — контрабандист, его ищут.

Исабель показала глазами в сторону входа. Фёдор Иванович проследил её взгляд и увидел у двери четверых вооружённых солдат с офицером, который говорил со слугой, показывал ему какую-то бумагу и посматривал на сидящих в зале. Граф отвернулся: гораздо больше сейчас его занимала нечаянная возможность быть с Исабель наедине. Он начал какую-то легкомысленную фразу и придвинулся к девушке…

…но тут ему на плечо легла тяжёлая рука офицера, который в сопровождении солдат подошёл к столу и что-то сказал по-португальски. Фёдор Иванович сбросил его руку и резко поднялся.

— Советую вам быть осторожнее, — предупредил он, для убедительности медленно выговаривая французские слова, — я русский офицер.

— Не валяй дурака, Фернандо, — усмехнувшись и словно принимая игру, на скверном французском произнёс португалец. — Тебя я мог бы не узнать, но твою ослепительную сестру не узнать невозможно.

В руке офицер держал листовку. На ней виднелся текст — надо полагать, объявление о розыске, — и рисованный портрет мужчины. Изображение мало напоминало Фёдора Ивановича, однако в походе он изрядно загорел, был черноволос, а главное — одет по местному обычаю. Картину довершало соседство с Исабель…

…которая во все глаза смотрела на Толстого, словно умоляя выиграть время, чтобы её брат мог уйти подальше. Взгляд говорил красноречивее любых слов, и Фёдор Иванович помог девушке — правда, вряд ли так, как она ожидала.

— Ты арестован! — Офицер мотнул головой одному из солдат в сторону мнимого Фернандо.

Воин грубо взял Фёдора Ивановича за руку выше локтя — и тут же получил сокрушительный удар в челюсть. Он повалился на стол, роняя посуду, а граф выдернул у него из ножен саблю и взмахом её заставил отпрянуть офицера с остальными солдатами. Посетители таверны тоже почли за благо встать из-за соседних столов и отойти подальше, чтобы наблюдать за развитием событий с безопасного расстояния.

Фёдор Иванович быстро расталкивал столы и скамьи, освобождая место для схватки, — то же самое делали его противники. Между ними образовалось свободное пространство. По одну сторону, стараясь держаться ближе к стене, чтобы не пропустить никого за спину, в оборонительной фехтовальной стойке замер Толстой. Против него с обнажённым оружием подковой выстроились португальские военные…

…а через мгновение офицер бросился в атаку: подавляющий численный перевес и уверенность в скорой победе придавали ему смелости. Впрочем, спустя ещё несколько мгновений, раз-другой скрестив клинки с графом, он выронил шпагу и получил мощного пинка — к удовольствию зрителей. Солдаты действовали более осторожно; мощные контратакующие удары заставили их поскорее вернуться на исходную позицию. Посрамлённый офицер подобрал шпагу, и бой продолжился.

Фёдора Ивановича не зря величали единственным достойным соперником главного петербургского фехтмейстера Севербека. С любым оружием в руках он был способен творить чудеса — островитяне, едва умевшие держать саблю, не представляли угрозы для блестящего фехтовальщика из столицы России. Граф легко мог изрубить четверых нападавших, но великодушно подарил им жизнь и лишь забавлялся, красуясь перед Исабель. Он демонстрировал всё своё мастерство, то наступая, то отступая; он со смехом вскакивал на столы и носком башмака пинал в очередного противника глиняную кружку с вином, чтобы тут же спрыгнуть вниз и вышибить оружие из рук другого…

Надо отдать должное португальцам: они терпели поражение — посетители таверны аплодировали и хохотали при каждой неудаче военных, — однако и не думали сдаваться, тем более Фёдор Иванович не наносил им увечий. Он же увлёкся и пропустил всего один удар: изловчившийся солдат метнул бутылку и угодил ему по голове. Снаряд был тяжёл; в голове у графа помутилось, а из рваной раны хлынула кровь, заливая глаза.