Леонид Бляхер - Хроники Герода (Перечитывая Флавия)

Герод рубился рядом с отцом, временами поражаясь его спокойствию. Его меч поднимался так же сосредоточено и уверенно, как на занятиях с деревянными мечами во внутреннем дворе ерушалаимского дворца. Голос звучал так же громогласно, как и в те минуты, когда он разговаривал со старцами из Синедриона.

- Держать строй. Держать строй, звери! Еще миг и они дрогнут – командовал Антипатр.

Но египтяне не побежали. Легионеров, которых становилось все меньше, уже начали обходить с флангов. На соседних улицах, где Антипатр смог оставить лишь немногочисленные заслоны, уже слышался шум схватки, исход которой, казалось, был предрешен.

Внезапно все изменилось. Издали, со стороны порта уже давно слышались крики, шум и лязг металла. Сначала едва различимый, шум этот становился все ближе. И вот из переулков домов, примыкающих ко второй стене крепости вместо гоплитов Птолемеев, хлынули войска Рима, гоня перед собой остатки разбитого гарнизона крепости. Пелузий пал.

Митридат, понимал насколько сложно сходу взять Пелузий. Зная, что самое слабое место в крепости – это укрепления в порту, а галеры, которые должны его защищать, ушли в Александрию, он решился на то, чтобы основной удар нанести с моря. Пока все воины крепости сражались с отрядами, штурмующими стены, основные силы были переброшены римской эскадрой в порт, разбили слабый заслон и ударили в тыл египтянам. Больше полутора тысяч воинов римской армии погибло в этой схватке. Но египтян погибло вдвое больше. Главное же, путь в Александрию теперь свободен. Войска вышли из города, где уже разгорался гигантский пожар. Воины располагались, кто, где мог, чтобы немного перевести дух перед новым маршем.

Герод задержался на стене. Ему нравилось с высоты смотреть на огромное скопление вооруженных людей, каждый из которых был его, если не другом, то союзником. А все они – частью Великого Рима. Герод думал об отце. Он правитель? Да, наверное, правитель. Но это – второе. Он воин? Конечно, он великий воин. Он первый взобрался сегодня на стену. Он смог связать боем почти весь гарнизон крепости. Но и это не главное. Что же главное? Молодой воин чувствовал, что вот-вот, совсем немного, и он поймет что-то очень важное. Про отца, про свою семью, про свою Судьбу.

Внезапно его взгляд упал на дорогу, что выходила из зарослей дельты Нила. Там что-то не то. Откуда эти люди? Чьи они? Их много. Их очень много.

На столе перед Гаем Юлием Цезарем лежал лист пергамента. Он писал. Рядом лежали уже исписанные свитки. Дневники он вел уже очень давно. Еще со времен своего наместничества в Иберии. Зачем? Ответ прост. Он узнал и принял его почти сразу, в самом начале карьеры, когда враги принялись распускать слухи, про его «связь» с царем Вифинии, которая, якобы и была причиной его дипломатических удач. Нельзя дать врагам возможность захватить твое будущее. Написать твою историю.

И Цезарь писал историю. Писал историю Великого Цезаря. Писал так, чтобы любой потомок, который решит вновь взяться за описание прошедших эпох, получил из его, Цезаря, дневников ответы на все свои вопросы. Будущее должно помнить о нем его словами, думать его мыслями. Это важно.

Цезарь оторвался от писания. Он задумался о ближайшем будущем. Как только Митридат ударит по войскам Птолемея и свяжет их, его легионы ударят навстречу. Враг окажется в тисках. А Александрия и весь Египет падет к его ногам. Нет. К ногам Клеопатры. Конечно, он возьмет из Египта все, что ему будет нужно. Но разорять царство он не станет. Ведь править им придется любимой. А гордые римские орлы полетят выше, к сияющему солнцу, к владычеству над всем миром. Или не полетят. Остаться здесь. Быть всегда вдвоем. Пусть сварливые старики и честолюбивые юнцы в Вечном городе изойдут ядом и захлебнутся им. Или нет? Диктатор не находил ответа.

В соседней комнате, где сидели стражники, послышалась возня. Вбежал примипил дежурной когорты.

- Цезарь! Египтяне снимаются и уходят!

- Как?

- Против нас лишь малая часть их армии. Лагерь пуст. Я отправил разведчиков ночью. Они видели, как армия выступила на Пелузий.

- Проклятье! Мы можем опоздать. Быстро! Передать легату и трибунам – сбор и поход. Ты – он ткнул в примипила - Вместе с трибуном Плавтом и двумя когортами остаешься и защищаешь дворец. Остальные – на Пелузий.

Сомнения были забыты. Враг оказался не столь наивным, как хотелось бы, и решил разбить римлян по частям. Цезарь не даст ему такой возможности. Теперь удар примет Митридат, а в спину египтянам ударят войска Цезаря. Лишь бы он продержался!