Дэвид Кертцер - Похищение Эдгардо Мортары

Полиция разыскала двух служанок, которые работали в семье Мортара до Розы. 18-летняя Эрминия Поджи поступила к ним тремя месяцами ранее, как раз после того, как Момоло возвратился из Рима — с пустыми руками и опустошенным сердцем. Через месяц она уволилась, как она рассказала, «потому что в доме было слишком людно и тесно и хозяин был человек буйный, да и дети его тоже». Момоло Мортара, сказала она, «постоянно дурно со мной обращался и день-деньской только и делал, что ныл».

Следователь спросил девушку, не угрожал ли ей когда-нибудь Момоло. «Он никогда не грозился, что ударит меня, хотя несколько раз клялся, что бросит мне что-нибудь в лицо. Он и с детьми очень грубо обращался, а иногда со злости швырялся в них тарелками или еще чем-нибудь». Он обрушивал гнев и на жену: «Однажды, когда его жена разбила абажур, он впал в ярость — схватил ее за шею и сказал, что сейчас убьет ее. Так и поволок в спальню». Что было дальше, Эрминия не знала, но потом, по ее словам, синьора лежала без чувств на постели, а вокруг нее хлопотали дочери, подносившие ей нюхательные соли. Завершая свой нелестный портрет семейства Мортара, Эрминия сказала, что и синьора была ненамного лучше: она вечно находилась в дурном настроении.

Если Эрминия продержалась в доме тридцать три дня, то у ее преемницы, 22-летней Антоньетты Вестри, терпения хватило лишь на двадцать семь дней. Она тоже засвидетельствовала, что дом Мортара был заражен, как чумой, постоянными склоками. Хозяин был «очень вспыльчивый и орал даже на детей». А Марианна «была вечно недовольна моей работой».

Сведения, имевшие более прямое отношение к тому, как жилось Розе в доме Мортара, сообщила ее подруга, 19-летняя служанка Аугуста Карничелли. Аугуста рассказала, что однажды разговаривала с Розой, когда та «уже проработала в доме еврея Мортара больше месяца […] Рассказывая мне про хозяев, она сказала, что больше так не может, потому что они вечно придираются к ней. Они заставляли ее относить провизию обратно на рынок, и хотя она слушалась, потом, когда лавочники отказывались принимать свой товар обратно, хозяева колотили ее кулаками, шлепали и вечно оскорбляли ее». Аугуста советовала Розе уйти от них, но Роза не хотела уходить, пока не подыщет себе другое место, потому что боялась «оказаться на улице». А всего за пять дней до смерти Розы Аугуста случайно встретила ее опять. Молодая женщина, всегда такая бодрая, была вся в слезах, заявила Аугуста, и горько жаловалась на свою жизнь в доме Мортара.

Следователь выслушал и свидетельство другого рода от полицейского, который находился на дежурстве, когда в участок примчался Фламинио Болаффи с известием о падении Розы. Офицер Пиладе Мазини обрисовал Болаффи как весьма подозрительную личность. На вопрос о том, что случилось, Болаффи отвечал, что ничего не знает, а потом, когда полицейский попросил проводить его на место происшествия, не хотел идти. Когда Мазини пришел в тот двор и осмотрел умирающую женщину, его поразила ужасная рана у нее на лбу. Он заметил окровавленный платок и то, что под головой у нее совсем мало крови. «Я сразу же заподозрил, что ее кто-то сбросил вниз».

Узнав, что Роза жила на верхнем этаже, полицейский быстро поднялся по лестнице и забарабанил в дверь изо всех сил, но никто не открывал. Решив, что дома никого нет, он спустился, но соседи внизу сказали ему, что люди в той квартире все-таки есть, и он помчался обратно. На сей раз он принялся колотить в дверь ногой, и наконец ее открыл 12-летний мальчик — довольно растерянный, как сказал Мазини. Полицейский повел мальчика вниз, но поскольку тот, похоже, ничего не знал, Мазини вернулся с ним обратно наверх. Мальчик не стал стучать в дверь, а свистнул, и ему открыла какая-то девушка. Мазини вошел в квартиру и увидел Момоло в кровати. По словам полицейского, инвалид утверждал, что ничего не знает о случившемся. Мазини отправился осмотреть окна, выходившие во двор, но обнаружил, что все они закрыты. «Я бегло посмотрел на пол, но нигде не заметил следов крови».

В тот день следователя продолжал занимать вопрос о крови, поэтому он попросил двух медиков произвести более подробную судебную экспертизу, а именно сосредоточить внимание на ране на Розином лбу. Можно ли было нанести ее лезвием, которое нашли у нее в кармане? И можно ли все-таки установить: могла ли эта рана появиться от падения, или же ее нанесли раньше? 19 апреля медики передали следователю свое заключение.

Относительно бритвы у врачей не было никаких сомнений: «Такую рану нельзя было нанести лезвием бритвы, найденной в кармане у Тоньяцци». Эта глубокая рана была нанесена чем-то другим — не таким острым или легким предметом, как лезвие. По всей видимости, загадочная бритва не имела ни малейшего отношения к смерти молодой женщины.