Дэвид Кертцер - Похищение Эдгардо Мортары

Не теряя времени, следователь подписал ордера на арест и Момоло Мортары, и Фламинио Болаффи. Со ссылкой на показания вдовы Рагаццини и ее служанки Терезы Гоннелли и на улику в виде глубокой раны на лбу Розы в этом приказе фигурировало обвинение в том, что «Роза Тоньяцци… вовсе не выбрасывалась из окна по собственной воле… что ее кто-то выбросил оттуда». В заключение говорилось, что «имеются серьезные свидетельства, указывающие на то, что совершить это убийство могли Момоло Мортара и Фламинио Болаффи».

На следующий день, 6 апреля, через три дня после смерти Розы, следователь распорядился, чтобы врач осмотрел Момоло и определил, достаточно ли тот здоров, чтобы его сразу отправить в тюрьму. Врач увидел, что Момоло по-прежнему лежит в постели, и пришел к заключению, что из-за больного колена он не может считаться здоровым. Однако на следующий день и Момоло, и его друга Фламинио все-таки арестовали. Момоло поместили не в больницу, как рекомендовал сделать врач, а в тюремный лазарет. Фламинио же заперли в обычной тюремной камере.

Тем временем следователь продолжал опрашивать других соседей Мортара по дому. Вьоланте Беллуччи, 51-летний холостяк, снимавший комнаты прямо под той частью квартиры Мортара, которая была обращена окнами на улицу, подтвердил рассказы других жильцов. «Ни днем ни ночью нет у них покоя. Постоянно слышен какой-то шум, ссоры и ругань, и вообще живут они там как скоты». Ранним вечером 3 апреля, рассказывал Беллуччи, он смотрел в окно, выходящее на виа Пинти, и увидел, что Роза и дочка Мортара со школьным ранцем возвращаются домой, а с ними идет один из сыновей Мортара. А примерно через четверть часа, оставаясь в той же комнате, он услышал, что соседка с нижнего этажа громко зовет на помощь, а еще кричит, что кто-то упал с четвертого этажа. Услышав это, он бросился к другому окну, выходившему во двор, высунулся и увидел лежащую внизу Розу. Прежде чем спуститься туда и предложить помощь, он задрал голову кверху, чтобы поглядеть на окна Мортара. И там, по его свидетельству, вначале показалось лицо девочки-школьницы, а потом «я увидел какого-то мужчину, не Мортару, но мне показалось, что он тоже еврей, коротышка со смуглым лицом… И пока я глядел на него, я заметил, что он качает головой».

Во всей этой истории следователя смущал один вопрос: если Момоло настолько немощен, насколько представляется, то как же он мог убить женщину, а потом еще и приподнять тяжелое тело и выбросить его из окна? «Он всегда прихрамывал, — сказал Беллуччи, — но я точно помню, что в тот самый день, 3 апреля, около девяти часов вечера, я услышал его шаги на лестнице, а потом видел, как он выходит из дома вместе с младшим сыном. Он опирался на палку».

Другим соседом, дававшим показания в тот же день, стал 52-летний Луиджи Балокки, живший вместе с женой, детьми и служанкой. «Я знаю еврея Момоло Мортару, — сказал он, — только в лицо». Как и другие жильцы дома, он часто слышал громкие ссоры и ругань, долетавшие из верхней квартиры, и заключал, что у Момоло «неистовый, вспыльчивый нрав. Похоже, — добавил он, — между мужем и женой отнюдь не царит гармония».

Балокки рассказал, что в пять часов вечера 3 апреля он вместе с семьей сидел за столом и обедал, как вдруг во дворе раздался ужасный грохот. «Я велел жене и детям не трогаться с места, потому что решил, что случилось что-то страшное». Услышав крики внизу, Балокки осторожно выглянул из окна во двор и увидел там лежащую женщину, всю в крови. «Я тут же закрыл окно и вернулся в комнату, где сидели мои перепуганные родные, и никто из нас не вставал с места, пока шум внизу не улегся». Он сказал следователю: «поскольку все это меня не касалось, а жена моя принялась безудержно рыдать», он больше не обращал внимания на покалеченную женщину. Но в тот же вечер, когда он вышел за покупками в ближайшую лавку, то увидел, что во дворе собралась толпа соседей и толкует о смерти той женщины. Они уверяли, что Розу «выбросили из окна». Со всегдашней осторожностью Балокки добавил: «Но я не знаю, правда ли то, что они там говорили».

Единственным благожелательным свидетелем, опрошенным в тот день, оказалась 49-летняя вдова Аделе Берселли, дружившая с Мортара с тех пор, как они переехали во Флоренцию. Это правда, подтвердила она, что Момоло «легко раздражается и часто срывается на крик, но при этом, — быстро добавила она, — он хороший человек». Но ее голос был одинок.

В два часа дня, вскоре после того, как Момоло Мортару поместили в тюрьму Мурате, к нему в лазарет явился следователь. Отвечая на вопросы Маработти, Момоло изложил свою версию событий, происходивших в день гибели Розы. Около половины пятого он, лежа в постели, услышал, что домой вернулись Роза с Имельдой, а вместе с ними пришли Фламинио Болаффи и его сын Эмилио. Болаффи рассказал Момоло, Марианне и старшим дочерям о том, что случилось. Потом, видя, что Роза проходит мимо спальни, они позвали ее, но служанка не отозвалась, и тогда его жена сама отправилась за ней. Марианна «обнаружила, что [Роза] поднялась на террасу, и попросила ее спуститься в кухню и приготовить бульон. Они вместе вернулись в кухню, и моя жена попыталась приободрить ее, сказав, что если она невиновна, то лучше выбросить все это из головы».