Дэвид Кертцер - Похищение Эдгардо Мортары

Исидор Каэн, издатель Archives Israélites , давно поддерживавший в печати кампанию за освобождение Мортары, в отличие от Момоло хорошо все это понимал. В январе 1860 года он описал свою недавнюю встречу с Момоло, который явно был одержим одной мыслью — как вернуть сына: «Мы увидели в Париже отчаявшегося отца, — писал Каэн. — Мы слушали его, мы видели слезы на глазах человека, чья жена до сих пор болеет, не в силах оправиться от нанесенного ей удара. Мы чувствовали, что эта рана еще свежа, и у нас не нашлось мужества сказать ему, насколько невероятным нам кажется сегодня [дипломатическое] вмешательство» [350] Isidore Cahen, «Chronique du mois», Archives Israélites , январь 1869 года, с. 46. .

Из Парижа Момоло отправился в Лондон, где его и застигло известие об аресте отца Фелетти. Там он впервые встретился с сэром Мозесом Монтефиоре и обратился к Совету депутатов британских евреев, умоляя их достучаться до британского правительства, чтобы оно поставило вопрос о судьбе Эдгардо на предстоящем конгрессе. Еще Момоло встретился с сэром Каллингом Эрдли, главой протестантского Евангелического союза в Британии, который тоже активно выступал за освобождение Эдгардо. Он встречался с членами семейства Ротшильдов, которые уже оказывали ему финансовую поддержку. Теперь Момоло надеялся, что они смогут пустить в ход свое влияние, чтобы на конгрессе всерьез заговорили о деле Мортары. Однако после всех этих энергичных попыток напомнить о себе Момоло ждало разочарование. Из-за молниеносной быстроты, с какой совершались политические события, конгресс был отменен и мечты Момоло о том, что ведущие дипломаты Европы обсудят похищение его сына и сообща придумают план освобождения мальчика, развеялись как дым [351] Там же; и Cahen, «Chronique du mois», Archives Israélites , февраль 1860 года, с. 90. . В Турин он вернулся подавленным и мрачным.

Хотя дело Мортары уже не находилось в фокусе внимания европейских дипломатов, оно продолжало находить живейший отклик среди евреев Италии, Британии и особенно Франции. Ни один другой журналист не ратовал за освобождение Мортары так неустанно, как Исидор Каэн в Париже. Немыслимо, писал Каэн, чтобы евреи сегодня жили в поистине средневековых условиях. Почти во всем мире евреи становились жертвами антиеврейски настроенных правительственных чиновников и оставались беззащитными против демагогов-антисемитов, которые периодически натравливали на них местный сброд, всегда готовый чинить погромы. В связи с делом Мортары и по свежим следам визита Момоло в Париж, в мае 1860 года в Париже собралась группа еврейских деятелей, убежденных в необходимости создать международную организацию для защиты гражданских прав евреев. И там они основали важнейшую (как показало будущее) европейскую организацию подобного рода — Всемирный еврейский союз ( Alliance Israélite Universelle ), штаб-квартира которой по сей день находится в Париже [352] Ключевая роль дела Мортары в учреждении Всемирного еврейского союза хорошо установлена. См., например, Bernhard Blumenkranz, Histoire des Juifs en France (1972), pp. 335–336; и Michael Gratz, Les Juifs en France au XIX-e siècle (1989), p. 13. .

Люди, встречавшиеся с Момоло в ту пору, отмечали, как сильно изменили его страдания, пережитые за последние два года: он постарел, согнулся под гнетом забот. Его бизнес рухнул, и существовать ему теперь помогала еврейская благотворительность: деньги давали не только Ротшильды, но и простые евреи, приносившие пожертвования в синагоги по всей Европе. Вернувшись в Италию, Момоло явился к следователю Карбони для дачи свидетельских показаний. Он не сдержал горечи при упоминании слов бывшего инквизитора о том, что мальчик якобы сам был рад уехать от родителей, и о якобы проявленной папой заботе, и решительно опроверг их. При всем при том, если в остальных надежда на лучшее уже угасла, Момоло продолжал верить, что когда-нибудь сумеет вернуть Эдгардо.

В мае Джузеппе Гарибальди приплыл на Сицилию во главе легендарной тысячи добровольцев и установил свою власть над островом во имя короля Виктора Эммануила, хотя и вопреки его воле. В августе увеличившаяся армия гарибальдийцев двинулась походом на полуостров, а к началу сентября уже завладела Неаполем, где размещался бурбонский двор, правивший оттуда всем Королевством обеих Сицилий. Вскоре после этого оставшиеся территории Папского государства перешли под контроль пьемонтской армии, и под властью папы с его государственным секретарем осталась только небольшая область вокруг Рима.