Александр Харламов - Перед грозой

— Спасибо! — поблагодарила его Шурка, собирая букет нарванных полевых цветов. — И правда, Коль, что-то мы загулялись сегодня…

— Митька-дурачок! — из кустов в след за Митюшей выскочили трое ребят постарше с Масловки. Их Шурка знала плохо, только главного среди них Ваську Полухина — сына Колькиного крестного.

— О-о-о… — протянул этот самый Васька нудным голосом. — А тут и Подерягины здесь! С дурачком якшаетесь? Может вы сами такие же? — трое парней, стоявших позади своего лидера противно захихикали. — Митюша? Скажи «а»? — рассмеялся Васька, подняв с земли большой угловатый камень.

— «А»! — заулыбавшись, протянул Митька.

— Камень в рожу на! — крикнул Васька, со всего маху влепив его в дурачка. Острый угол расшиб тому колено, брызнула алая кровь.

— Ах ты, гад! — Колька, сжав кулаки бросился вперед, но Шурка его удержала.

— Оставь ты их…

— Что струсил? — вперед выступил второй мальчишка, уперев руки в бока. — Трус! А Колька Подерягин — трус! — запел он, строя противные рожицы.

— Я… — брат бросился вперед, но тут же на половине пути остановился, чутко прислушиваясь к тишине. Где-то далеко, на самом пределе слышимости, ему показался незнакомый звук, который становился все громче и громче, медленно и неотвратимо, как лавина, приближаясь.

— Что застыл, трусишка? — хмыкнул Васька, закатав рукава линялой клетчатой рубахи, доставшейся ему от отца. — Ссышь?

— Тихо! — прикрикнул на него Коля, всматриваясь в ярко-голубое небо, прошитое белоснежными перистыми облаками. — Слышите?

Все подняли голову наверх. Звук стал отчетливо слышен, будто работал двигатель трактора в МТС.

— Самолет кажись… — пробормотал один из ребят, задрав голову вверх. Плоская кепка с длинным козырьком слетела на землю.

— Какой самолет, дурень! — вскинулся на него Васька. — Наши-то еще неделю назад ушли…

— Самолет! — закивал радостно головой Митюша.

— Молчи хоть ты! — рявкнул на него Полухин, вглядываясь в синеву чистого неба.

— Самолет! — Шурка увидела его первая. Из-за пушистой кроны дерева выглянул острый нос с проппелером, а потом и размашистые длинные крылья с черными крестами в белой окантовке.

— Немцы! — вырвалось у Полухина, неотрывно смотрящего за полетом бомбардировщика.

— Фашисты идут… — убитым голосом согласился с ним Колька.

— Бежим!

— Стой!

За первым самолетом показался еще один, а за ним еще и еще, и еще…Они плыли по небу, как лавина, от которой не было спасения, вскоре заполонив весь небосвод от края до края, куда хватало взгляда. Моторы надрывно гудели, а самолеты шли мелко покачивая крыльями в знак приветствия.

— Бомбить едут… — кивнул Колька, сжав губы от злости.

— На город пошли! — кивнул Полухин, злобно прищурившись, а потом земля вдруг встала на дыбы, поменявшись местами с небом, взлетев высоко вверх. Оглушительно бахнуло в стороне деревни, потом снова и еще, и еще. Застрочил пулемет. Кто-то отчаянно запричитал.

— Бежим! — Ваську дернули за руку и потянули прочь. Ссора была забыта. Короткими перебежками вся троица исчезла за кустами.

— Ба-бабах! — радостно оскалился Митюша, хлопнув себя по коленке.

— Сиди уж, дурень! — отмахнулся от него Колька, ужом скользнув в кусты.

— Коль! — позвала его напуганная бомбежкой Шурка.

— Глянь-ка, Шур! — позвал ее из кустов брат. — Ты только посмотри!

Обдирая коленки о ребристые камни, девчонка подползла к брату. Из их импровизированного укрытия была хорошо видна дорога к центру села. По дороге, сыто урча мощным двигателем, катил немецкий танк. Противно лязгали гусеницы. В башне, высунувшись наполовину, торчал самый настоящий фашист в черной пилотке и запыленной гимнастерке. Он скалился своими белыми зубами, мерно покачиваясь в такт ухабам. Позади танка ехало несколько доверху забитых солдатами бронетранспортеров, грюкала подцепленная длинноствольная пушка, за ней еще одна и еще. Широкой цепью, посматривая по сторонам, шли автоматчики. Из штабного автомобиля с установленным на крыше громкоговорителем слышалась бравурная мелодия, наподобие какого-то марша.

— Это ж немцы! — прошептала брата Шурка, вытирая покатившиеся по щекам слезы.

— Немцы, Сань…Фашисты…

Позади них раздался шелест листвы и на пригорок выбрался Митюша.

— Солдаты! — тыкнул он пальцем в сторону дороги. — Ура!

Колька не успел закрыть ему рот ладонью. Ближайший к ним фашист резко развернулся в их сторону, внимательно прислушиваясь.