Александр Чиненков - Форпост в степи

— Так куда ты хочешь нас свезти, Ляля? — полюбопытствовал напоследок Архип.

— Не думай, не в Сакмарск, — взмахнув кнутом, ответила цыганка. — Нынче всем нам вместе по пути!

* * *

Барков с пистолетом в руке ожидал возвращения Жаклин в подъезде ее дома. Он был твердо уверен, что карета вот–вот возвратится. Как подсказывал ему разум, Нага специально удалил хозяйку из дома, наобещав ей чего–то, чтобы развязать себе руки. Но хитрый план негодяя не удался благодаря своевременному вмешательству его, капитана Баркова. Теперь Нага обезврежен и заперт в подвале, а Жаклин он «предложит» свои правила игры, которым она будет следовать слепо, даже не подозревая, что происходит. Итак, пора действовать.

Капитан взвел курок пистолета и приставил ствол к плечу. Надо было выстрелить так, чтобы пуля прошла навылет сквозь мягкие ткани тела и не повредила кость. И он знал, как это сделать.

Закусив губу и закрыв глаза, он нажал пальцем на спусковой крючок. Грянул выстрел…

* * *

Жаклин чувствовала себя в карете как на раскаленной сковороде. Ощущение собственного бессилия мучило ее, словно угрызения совести, словно возмездие за преступление, совершенное против

самой себя. Она понимала, что Нага обманул ее — нагло, изворотливо и изощренно. Наверное, он уже выехал из Оренбурга t деньгами и девушкой в придачу. Где и как его искать, она не знала.

Карета остановилась у подъезда ее дома. Жаклин осмотрелась. Перед ней на улице лежал навзничь мужчина.

«О Господи, этого мне еще не хватало! — ужаснулась она. — Но кто же это? И почему он лежит у подъезда моего дома?»

Мысль о том, что ее может кто–то увидеть рядом с телом незнакомца, была сильнее испуга, и Жаклин удержалась от крика. Затолкав в подъезд служанку Ании и отпустив карету, она наклонилась над лежавшим.

Видимо, падая, незнакомец успел защитить голову: он лежал, прижавшись рукой к согнутой руке. По шинели от левого плеча до поясницы расплывалось большое красное пятно. Виден был только профиль бледного лица, лоб в ледяных капельках. Рот исказила гримаса боли, сквозь стиснутые зубы вырывалось хриплое дыхание.

«Да это же капитан Барков, о Господи! — испугалась еще больше Жаклин. — Наверное, Нага исполнил свой коварный замысел и подставил его под пулю “ангела–хранителя” вместо себя!»

Она тихо позвала его. Барков не ответил. Обхватив лежавшего капитана за пояс, Жаклин попыталась приподнять его, но безжизненное тело было слишком тяжелым. Тогда Жаклин подхватила его под мышки и поволокла к подъезду. Она действовала безотчетно, заботясь лишь об одном: не шуметь, не привлекать внимания. Запирая дверь, женщина заметила, что ее правая рука в крови. Барков, стоная, пробормотал что–то невнятное. Жаклин, с помощью подоспевших служанок, втащила его в свою комнату.

Она была полна спокойствия и выдержки в противовес лихорадочному волнению служанок: она держала Баркова за ноги и молча помогала уложить его на постель. Так же невозмутимо она приказала:

— Дайте йод, водку, вату и марлю. Ну, живо! Принесите еще ножницы и горячую воду.

Ловкими движениями она перевернула Баркова ничком, сняла с него шинель, китель, на котором запеклась кровь; разрезала рубашку, чтобы заняться раной.

— Не допусти, Господи, чтобы он очнулся, пока я не обработаю рану. Зажми ему рот, — сказала Жаклин служанке. — Если укусит —

терпи. Нужно, чтобы никто не услышал. Пуля попала в плечо, но прошла сквозь мягкие ткани. Это пустяк!

Служанка осторожно положила ладонь на губы Баркова. Он стонал еле слышно, будто понимая, что нужно сдерживаться. Когда Жаклин обтирала рану смоченной водкой ватой, он закусил губу. Потом стал дышать глубже и словно с облегчением. Служанка ощущала на своей ладони его дыхание. Рука у нее была холодная, и дыхание раненого согревало ее, а он искал освежающего прикосновения ее ладони.

— А может, ему дать воды? — спросила с озабоченным видом служанка. — Вон как губы пересохли.

— Кажется, все, — сказала Жаклин, усевшись у изголовья. — Принеси ему попить, да не воды, а вина. Неси побольше, я тоже выпью.

Открыв глаза, Барков увидел Жаклин, но «не узнал» ее и тихо спросил:

— Где я?

— Ты в моем доме, Александр Васильевич, — ответила она.

Тогда капитан и «пришел в себя». Закрыв лицо правой рукой, он

тяжело вздохнул. Застонав от боли, он инстинктивно повернулся на бок:

— Почему вы вернулись, Жаклин? Вы же должны уже быть да–леко отсюда.

— Обстоятельства изменились, — уклончиво ответила она. — Я передумала уезжать из Оренбурга.