Михаил Ломоносов - Жажда познания. Век XVIII

Пять лет я учился в Киеве. Академия Киевская на Подоле в Братском монастыре, двухэтажное, массивное здание, с широкими колонадами, в верхнем этаже с залою и церковью конгрегации. Попечением митрополита Самуила [494] Митрополит Самуил Миславский — родом из Глуховского уезда, села Полошек. (Коммент. автора.). , кроме рядовых латинских семи классов, греческаго и европейскаго языков, она обогатилась новыми общими для средних и высших классов предметами.

а) Российской пиитике и риторике Ломоносова учил выписанный Троицкой семинарии богослов Снегирев, кажется Дмитрий. Женясь, был протоиереем [495] Протоиерей — старший по чину священник. церкви царя Константина.

б) Французскому языку начально киевский гражданин Лапкевич, с резною латинскою надписью на воротах дому; ходил в богатой черкеске, с высокою тростию, и в праздник с дорогою саблею; учил gratis [496] Gratis — даром, безвозмездно. , за что портрет его поставлен был при входе в академическую конгрегацию [497] Академическая конгрегация — академическое собрание. ; а после него содержатель пансиона и частных уроков француз Брульон, который гордился искусством топографа и устроил магистрату солнечные часы на ротонде фонтана.

в) Немецкому языку иеромонах [498] Иеромонах — монах, имевший также чип священника. из Галиции, потом прусской службы офицер, — имён их не помню.

г) Географии и истории твёрдоречивый булгар Анатолий, первой по Бишингу [499] Бишинг (Бюшинг) А. Ф. — Антон-Фридрих (1724—1793), автор знаменитого учебника по географии XVIII в., переведённого на русский язык. , второй по Фрейеру [500] Фрейер Иероним — автор «Краткой всеобщей истории», переведённой на русский язык X. А. Чеботарёвым и изданной в Москве в 1769 г. Книга в дополнении включала «Краткий российский летописец» М. В. Ломоносова. .

д) Вместо бывшей прежде арифметики учил всей чистой математике, по курсу Аничкова [501] Курс Аничкова — «Курс чистой математики» профессора Московского университета Д. С. Аничкова, первый оригинальный курс математики на русском языке. , с разделением на два класса, также практической геодезии и фортификации, муж достопамятный, родом из-под Нежина, Иван Фальковский, вероятно Хвальковский (по произношению «хв» как «ф») — при мне стал в монашестве Ириней. По изучении в Киевской академии, зашедши охотою своею, он учился в Лемберге и Песте, а возвратясь, поступил учителем в академию; имел тихий нрав и приятный дар слова. Это были мои учители, кроме классных — в латинской пиитике и риторике Афанасия Корчанова, и в философии Амвросия Келембета. Я много всем обязан; особенно же Анатолий в своих многовидных описаниях дал мне прелесть географии. Ириней любил мою привязанность к математике. После меня он прикладную математику с астрономией довёл до издания киевских календарей и присылал их ко мне. Впоследствии Амвросий, Афанасий и Ириней были эпархиальными епископами.

Прибавилось к тому новое лице, учитель по классам, годом ниже моего курса, иеромонах из Вуколы, Виктор Прокопович-Антонский, родом села Погребков из-за Нежина. Он был отлично заметен и уважаем; учения сильнаго, остроумен и сладкоречив, крепкаго здоровья и благовиден. Он и Ириней, в бытность Императрицы Екатерины в Киеве 1787 года, с января по май, говорили перед нею проповеди. Виктор имел в Москве двух братьев, перешедших университет, Михайла секретарём у генерал-губернатора Еропкина, и Антона секретарём у куратора университета Мелиссино; там же третьяго брата Ивана студентом. От них получал он издаваемый новости и завёл у себя маленькое собрание в воскресные дни по утрам для чтения, выбором четырёх подростков, куда принят и я на последние три года. Рано мы сходились к нему в братскую обитель, пили чай и поочерёдно читали то лучшия статьи периодических изданий листами при «Московских ведомостях», то переводы Фенелонова Телемака, Мармонтелевых «Инков» [502] Мармонгелевы «Инки» — Мармонтель Жан-Франсуа (1723—1799), французский философ-просветитель. , и другое, где он вмешивал свои замечания. На первый звон к поздней обедне, он вёл нас с большими ключами в академическую библиотеку своего ведомства. Там остановились мы до конца обедни.

Библиотека, в огромности своей, накопленной от времён основателей многими взносами, помещалась прежде на монастырской трапезе; и от трапезы — важнейшею частик» погорела. Остаток ея, что спасено, разложен был по родам в большой церкви монастыря, на широких от стен до столпов хорах. Там мы имели свободу рыться в книгах, читать что могли и что позволено. Русския книги скоро перебраны. Фолианты Patres [503] Фолианты Patres — сочинения «отцов церкви». были не по мне. Меня занимали в сборе древние классики разных изданий, «Physika mirabilis» [504] «Physica mirabilis» — удивительная физика. , «Philosophus in utramque partem» [505] «Philosophus in utramque partem» — философия с двух сторон. , сокровище для диспутаций, Эразмова «Encomium Morial», похвала глупости, и подобный. Об иных сказано, что на них после будет время. Другия досадно были непонятны. Любопытство моё особенно возбуждала физико-математическая часть. Я знал простую алгебру, геометрию, синусы и тангенсы; но там, начиная от «Memoires de l’Academie» до Мушенброка [506] ...начиная от «Memoires de l’Academic» до Мушенброка... — от «Мемуаров Академии» до Мушенбрука Питера ван (1692—1761), голландского физика-экспериментатора. , в линиях, фигурах и вычислениях, всё было только дивно.