Василий Масютин - Царевна Нефрет [Том I]

— Хорошо, хорошо… Обещаю вам, что не притронусь к саркофагу.

Лорд Карнарвон самолично наблюдал за работами в усыпальнице Нефрет и внимательно присматривался к ценным фрескам. Рядом с изображением священника он обнаружил его имя — Сатми — и полный титул.

— Осторожно, осторожно… — напоминал он рабочим, когда те выносили гроб Нефрет. Сам поддерживал его с той стороны, где покоилась голова.

Директор употребил все средства, чтобы пресечь разыскания лорда. Теперь настала очередь Райта. Но необычная история молодого ученого, который чуть не погиб в усыпальнице Нефрет, попала в прессу и стала сенсацией. Директор музея, хоть и являлся человеком науки, был не чужд сентиментальности. Осмотрев гробницу, он убедился в невероятном сходстве жреца и Райта — и решил, что Райт был достаточно наказан, пережив ужас смерти. Ему даже показалось, что Райт поседел.

Газетчики мечтали заполучить фотографии Райта и заручиться правами на репродукции настенной живописи. Фотография трудностей не представляла — достаточно было поймать Райта где-нибудь на улице… но право на публикацию репродукций фресок мог предоставить только директор. И он наслаждался шумихой в прессе:

«Чем больше шума, тем выше цена. Райт может забрать себе маловажные мелочи, даже саму мумию — мумий в музее и так хватает…

Один французский ученый встал на защиту немецкого коллеги? Почему бы и нет? Красивый жест! На войне — враги, в науке — рыцари. „Желаете разрешение? Пожалуйста, к вашим услугам… Дам и рабочих… Можете паковать, что хотите…“

Но больше ни единому немцу не захочется вести здесь раскопки… за это уже ручаюсь я — директор музея… Лорд может катиться ко всем чертям!

Что вы сказали? Он заболел?… Месть умерших, говорите? Небылицы. Но если лорд умер — поделом. Музеи уже полны древностей, каждый новый предмет — лишний мусор. Покойный Стакен правильно говорил, что сперва нужно исследовать собранное, а потом уже гнаться за новым материалом.

Что-что? Райт объявлен преемником Стакена?! Назначение несколько преждевременное, вам не кажется? Что ж, нынче повсюду хаос… и молодежь рвется вперед…»

Райт покинул Египет без сожалений. На пароходе с ним плыла Нефрет и сундуки с ее многочисленными пожитками.

Известие о смерти Стакена и письмо, вызывавшее Райта в Берлин, дошли до Каира, когда Райт лежал заживо похороненным в гробнице Нефрет. Не случись этого, и Мэри, вероятно, не бросилась бы его искать. Поэт Бособр кашлял все чаще — он близился к смерти и не отводил от губ смятого худыми пальцами платка. На палубе корабля он не переставал фантазировать о Египте:

— Египет вечен. Он умирает, чтобы заново возродиться… Дух Осириса осеняет весь мир… Средневековье со своими двойными башнями, головы божественных животных в виде химер на колокольнях соборов — не что иное, как воскресшие египетские боги… Пальмовые рощи подобны аллеям готических колонн… Капители их — расцветшие бутоны… Обращенные к Hostis nocturnus [29] Hostis nocturnus — ночной, темный враг ( лат ). молитвы на шабаше ведьм — Египет знал и это… Готика — это Египет, как и наш век, когда все стремится к чему-то возвышенному: обелиски, небоскребы, радиоантенны…

Мэри со скукой слушала эту болтовню и прижималась к своему глубоко ушедшему в себя мужу. А он и не задумывался над тем, верит ли в возрождение их похороненного счастья.

Мэри радовалась, что муж выздоравливает. Радовалась и возвращению в Берлин. Задумчивость Райта она объясняла хлопотами, связанными с его новой должностью. Теперь он получит звание профессора. «Супруга профессора» — звучало неплохо.

— Что ты собираешься делать со всеми этими вещами?

— Часть из них пойдет в музей.

— Вместе с мумией, очевидно.

— Кое-что оставлю у себя.

— Шкатулочку подари мне… и зеркальце… Я отдам их почистить и отполировать.

— Но пока что ты этого не сделала? — поспешно спросил Райт.

— Нет, — ответила Мэри, немного смущенная его резким тоном.

— Не надо их трогать… они предназначены для музея.

— Ты всегда такой: все, что мне нравится, не для меня.

Райт искоса глянул на жену. Мэри смотрела на кончики своих туфель.

В Бриндизи они узнали из газет о смерти лорда. В длинных статьях о Карнарвоне упоминалось о каре, постигшей осквернителей могил. Одного укусила ядовитая муха, другого раздавил слон, третьего сожрал лев, четвертый проглотил рыбью кость и задохнулся. О непосредственной связи не говорилось, но намеков было предостаточно…