Василий Масютин - Царевна Нефрет [Том I]

Продажные женщины с небывалым нахальством приставали к прохожим, но это уже так не поражало Сатми, как раньше. Он видел в этих сценах то же проявление зова жизни, что в робких нежностях неопытной девушки, и сдержанно прокладывал себе дорогу среди назойливых и крикливых блудниц.

Инени спокойно приветствовал Сатми, словно между ними никогда не возникало недоразумений; верховный жрец полностью выздоровел.

На следующий день Сатми заметил в святилище писаря с лошадиными зубами: тот прятался за колонной и кивал ему. С какой-то озабоченной миной, очень подходившей к оскаленным в улыбке губам, он попросил Сатми быть вечером у известной калитки. Сатми спросил, не случилось ли чего-то важного, но писарь в ответ только махнул рукой. Было понятно, что он что-то знал, но не хотел или не мог рассказать.

Как только писарь исчез в коридоре, подошел Тутмос. Его глаза были круглы, как стеклянные бусины, беззубый рот шамкал. Он был не в силах произнести ни слова.

«И этот туда же…» — подумал Сатми.

Тутмос размахивал руками и отрывистыми фразами выражал свое отчаяние: фараон, чтобы закрепить мир, хочет выдать Нефрет — вдохновенную поэтессу, сравнимую мудростью с самим богом Тотом… — фараон хочет выдать ее замуж за никчемного варвара, который не имеет понятия о стиле, весь оброс щетиной, как кабан, одевается в шкуры и смердит от пота, как последний ремесленник.

Сатми показалось, что Тутмос сошел с ума. Старый писец то превозносил Нефрет, то обрушивался на варвара. Когда? как? почему? — Сатми не мог получить ясного ответа и кипел от ярости, слушая громкие, но совершенно несвоевременные и неуместные нарекания. Он потащил Тутмоса в свою комнату, усадил в кресло, встряхнул за плечи и наконец заставил по порядку рассказать все, что было известно писцу.

В то утро, когда Инени молился в Святая святых, божество объявило верховному жрецу, что Нефрет следует отдать в жены вчерашнему врагу и таким образом обеспечить стране вечный мир. Варвар в сопровождении большой свиты уже прибыл к фараону как почетный гость. Инени настаивал на том, что торжество бракосочетания откладывать нельзя и что после церемонии Нефрет должна незамедлительно уехать с мужем в его края. Но до объявления свадьбы жрец велел держать божественное откровение в секрете.

Облегчив свое сердце рассказом, Тутмос внезапно сообразил, что выдал тайну, о которой узнал только благодаря своему положению в храме. Но Сатми его не предаст, правда?

— А тот, зубастый… может, он узнал что-то худшее? — спрашивал Сатми, пытавшийся хотя бы внешне овладеть собой.

— Он услышал об этом от самой Нефрет… бедной Нефрет…

И горькие слезы снова полились по лицу впечатлительного Тутмоса.

Загадочная неясность происходящего произвела на Сатми впечатление хорошо продуманного заговора. Его вдохновителем, несомненно, был Инени. Борьба? Борьба!

Сатми проводил Тутмоса, пообещав, что не выдаст писца; сам он пойдет сейчас к Инени по совсем мелкому делу, связанному с распорядком в святилище.

Но Инени в тот день не мог принять Сатми: у него сидел Суаамон. Так ответил противный карлик.

— Инени не хочет меня видеть. Хорошо! — и Сатми вышел из храма.

Сатми направился к Тотнахити, золотых дел мастеру. Тотнахити побледнел, увидев жреца. Робкая услужливость сменялась на его лице деланной беззаботностью, пока Сатми молча оглядывал бедную лавку.

Ювелир похитил часть золота, которое получил для изготовления ожерелья. Приход Сатми, ведавшего государственной казной, означал, что кража выплыла наружу. Сатми и в самом деле обнаружил хищение, но сочувствовал небогатому отцу нескольких вечно плакавших детей. До сих пор Сатми молчал. И теперь он пришел к Тотнахити не с требованием золота или денег, а с просьбой об услуге.

Тотнахити был готов на все — он знал, что жрецы не любят шутить, когда речь заходит о защите интересов божества. Ему не хотелось утратить и жизнь, и право на честные похороны.

Ювелир извивался перед жрецом, как червяк. Жрец велел ему колотить молотком по слитку серебра; пусть возьмется за какой-нибудь наплечник и стучит посильнее, а он, Сатми, второй пророк Амона, скажет ему кое-что, чего никто не должен услышать.

Тотнахити, сжимая в клещах серебряную пластину, принялся бить по ней молотком, наклонившись поближе к Сатми.

— Мне нужна лодка и проверенный человек, а также обычная одежда — мужская и женская. Мне понадобится немного еды и серебра, чтобы купить все необходимое. Я знаю, сколько ты украл сейчас и сколько припрятал в прошлый раз. Ты отдашь половину украденных из храма ценностей, а вторая половина останется тебе как награда за молчание. Подготовь все быстро, еще сегодня. Прежде чем взойдет луна, все должно быть на месте.