Владимир Коломиец - Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое

Желая полностью использовать шейновскую победу, главнокомандующий в Директиве от 1 января 1878 г. ставит войскам задачу овладеть Адрианополем и наступать на Константинополь.

Переход русскими Балкан произвел на турок ошеломляющее впечатление. Зимний Константинополь представлял унылое зрелище. Не слышалось ни музыки духовых оркестров, ни говора беззаботных женщин, ни криков разносчиков сладостей. Разгром армии Весселя у Шипки, наступление русских войск на Адрианополь не на шутку всполошили турецкого султана.

– Сулейман и Мехмед-Али не дали отпора русским, пусть теперь искупают вину, удерживают от гяуров Филипполь и Адрианополь, – с гневом говорил султан в кругу своей свиты. – Я решил назначить главнокомандующим всеми войсками военного министра Реуфа. Он, думаю, остановит русских.

– Но курьеры докладывают, что войска разбегаются. А янычары бегут первыми, – вступил в разговор приближенный султана Кучук-Гусейн.

– Дезертиров вешать, – сказал как отрезал султан.

– Вот английский посол предлагает нам проект мира с Россией, – подал бумаги Кучук-Гусейн.

– Нет, я дал команду Реуфу отвести войска Сулеймана и Мехмед-Али к Адрианополю и там дать русским генеральное сражение.

Реуф выполнил распоряжение султана, но отступить к Адрианополю удалось только второму. Гурко даже при Татар-Базарджике стал окружать армию Сулеймана. Тот, не желая вступать в сражение, направил свои войска к реке Марице, чтобы сосредоточиться у Филипполя. Авангард Гурко настиг их на переправе. Артиллерия била с колес, не переставая двигаться.

Конница легко вошла в интервалы между колоннами и стала вколачивать клинья, чтобы развести эти клинья как можно шире, а потом разбить отступающих турок по частям.

Янычары на резвых конях, сидя в седлах, задрав колени к подбородку, налетали с флангов, орудуя саблями. Но это уже им не помогало. Залп орудий и ружейные залпы вставшей в каре пехоты отбросили этот наскок. Тысячи турок бросились к мосту через Марицу. А русская артиллерия рубила, рубила…

Сулейман, едва переехав через мост, приказал:

– Разрушьте его! Пусть русские потонут, перебираясь через реку.

А на берегу грудами валялись значки и знамена, перевернутые фуры и телеги, пушки растерявшегося противника.

Перейдя реку Марицу и уничтожив за собой мост, Сулейман стал сосредоточиваться у Филипполя. Узнав о том, что дорога на Адрианополь уже перехвачена русской конницей, он нацелился отступать по долине Марицы на побережье Эгейского моря. Однако нашим войскам удалось его зацепить и в трехдневных боях: 3, 4 и 5 января у Филипполя турецкая армия была разгромлена, потеряв 20 тысяч человек и 114 орудий – всю свою артиллерию. Таким образом генерал Гурко своими умелыми действиями вывел из строя последний оплот Оттоманской империи – армию Сулеймана. Разгром Сулеймана, занятие важнейшего железнодорожного узла Семенли делали защиту Адрианополя безнадежной. Уже 5 января турецкие парламентеры обратились к великодушию победителей. 7 января Сулейман сам был эвакуирован, а 8-го генерал Струков с тремя полками 1-й Кавалерийской дивизии вступил в Адрианополь.

– Адрианополь взят, – докладывал Струков Скобелеву.

– Молодцы! Передай мою благодарность своим богатырям, и двигайтесь на Константинополь. Христиан и безоружных отнюдь не лишать жизни, разумея то же о всех женщинах и детях, – предупреждал он. Все стало ясно.

Падение Адрианополя и кавалерийский рейд к Константинополю поверг Европу в изумление, а Турцию поставил перед вопросом: как поступать?

Турки запросили перемирия.

– Я подпишу свой мир на берегах Босфора, у подножия храма Софии, в Царьграде, – восторженно говорил Великий князь Николай Николаевич.

А в это время султан вел переговоры с английским послом Хаксли.

– Что слышно из Лондона? – спрашивал он посла.

– Что слышно из Лондона, то отзовется здесь, в Константинополе, – отвечал посол. – Скоро наша эскадра войдет в Босфор.

– И я увижу ее из своих окон?

– Непременно.

– Но до меня дошли слухи, что на английском флоте не все так хорошо, как пишут в газетах.

Хаксли ответил султану, что флот так долго оставался в Безикской бухте вследствие несогласованности правительства и командования флота.

– Но эта неуверенность и истеричность вашего правительства и особенно командования флота становится предметом всеобщего посмешища, – заметил султан. – Мне доложили, что на фасаде вашего посольства какие-то остряки наклеили объявление: «Между Безикой и Константинополем утерян флот. Нашедшему будет выдано вознаграждение».