Сьюзен Зонтаг - Поклонник вулканов

Кавалер полулежит на длинной, обитой парчой скамье, поставленной вдоль зеркальной стены, и, опираясь на подушки, читает книгу, изредка любуясь открывающейся взору перспективой. До чего же ему хорошо в эту минуту! О чем же ему еще тосковать?! Это же его родина!

Кавалер стоит в гостиной на третьем этаже. Он наблюдает, как из вулкана поднимается столб серого дыма, расширяется и колышется на фоне голубого неба вечер. Быстро опускается темнота. Он видит, как внезапно вырываются длинные красноватые сполохи. В соседней комнате Кэтрин играет на спинете [19] Спинет (итал. spinetta, по фамилии изобретателя О. Spinetti), струнный щипковый клавишный музыкальный инструмент, род клавесина. . Мощный поток лавы ширится и нарастает.

Вот Кавалер на склоне горы вместе с Бартоломмео Пумо. Больше никого нет, только они двое. Сопровождающий намного моложе Кавалера. Бартоломмео обычно ходит с Кавалером, но поскольку он всего лишь слуга, то о нем по-отечески заботиться не приходится. Ну а раз юноша спокоен, уверен в себе и не подобострастен до тошноты, то можно и прислушиваться к его советам. Кавалеру нравилось, что кто-то ведет его и подсказывает. Они лишь вдвоем в этом буйстве природы, где все равны. Когда же собиралась компания, Пумо без напоминания влезал в свою шкуру и занимал подобающее ему место в цепи неравенства и несправедливости.

Как-то в Неаполь приехал брат королевы эрцгерцог Иосиф. По этому поводу Кавалер пригласил весь королевский двор полюбоваться на извержение вулкана вблизи. Хотя в поход на гору их величеств и августейшего гостя сопровождали сотни слуг, чтобы ублажать монархов и свиту, тем не менее никакие ухищрения не могли охладить воздух, который по мере приближения к жерлу вулкана становился все горячее и суше. Наконец король не выдержал, начал раздражаться, встревожился и приказал подать ему паланкин.

— Какой же я горячий! — заревел он.

— А что будет дальше, — съязвила королева, метнув раздраженный взгляд на брата и ища у него сочувствия.

— О-о, как же холодна моя супруга, — по-театральному нараспев произнес король и рассмеялся. Но никто его не поддержал. Тогда он наклонился к соседнему паланкину и сказал: — Чувствуешь, как я потею, брат мой. — И взяв руку шурина, засунул ее себе под рубашку.

Такая гротескная фамильярность сразу же вызвала у австрийского эрцгерцога ответный взрыв «юмора». Спустя секунду-другую он счел, что одноглазый мальчик довольно дерзок и заслуживает того, чтобы треснуть его по голове палкой. (Дальновидный Бартоломмео лишь закричал, что им небезопасно стоять на том месте, где они находятся.) А Кавалер, рассматривающий в этот момент груду камней и пемзы, выброшенную из вулкана, не смог защитить его.

Кавалер в душе не был демократом. Но его пылкое сердце вовсе не оставалось равнодушным к некоторым идеям справедливости и равенства. Ему не по нраву был поступок его деда, который, как говорили, напившись однажды в каком-то трактире при гостинице под Лондоном, размозжил голову мальчику-прислужнику и ушел, даже не поняв, какое зло он сотворил. Смущенный трактирщик пришел к нему в комнату и сказал: «Милорд, знаете ли вы, что убили того мальчугана?» На что предок Кавалера заплетающимся языком ответил: «Включите и его в счет».

Вот Кавалер сидит в своем кабинете и пишет письмо лорду Пальмерстону, изредка поглядывая из-за письменного стола на полуоткрытую дверь.

— Оно приехало, — объявила появившаяся в дверях Кэтрин.

— Оно? Да не оно же, дорогая. Мне обещали прислать его. — Он прикрыл письмо промокательной бумагой и встал из-за стола. — Так где же это оно?

Кэтрин улыбнулась и ответила:

— Там, в ящике.

— Ну что ж, пойдемте выпускать его.

Он сидел в огромной зарешеченной клетке, такой затемненной, что почти не видно было его тела, блестящих глазок, и ожесточенно чесался. Рядом с клеткой с важным видом стоял величественный дворецкий Винсенцо, зажав нос платком. Вместе с ним находились еще двое слуг, которые тоже почему-то почесывались.

— Слуги, должно быть, испугались, что вы, того и гляди, начнете коллекционировать еще и животных, — заметила Кэтрин.

— Вокруг нас и без того полным-полно разного зверья, — ответил Кавалер. — Думаю подпустить к ним еще одну разновидность. — И, обращаясь к глазеющему Пьетро и хихикающему Андреа, добавил: — Ну что ж, только не держите этого бедолагу слишком долго взаперти.

Андреа, взяв в руки кое-какие инструменты, сделал шаг вперед.