Сьюзен Зонтаг - Поклонник вулканов

И еще они были беспомощными. Поскольку местные ритуальные обряды и подчинение традиционным предзнаменованиям, которые возбуждают или, наоборот, успокаивают суеверные массы, республиканцы не сумели взять под свой контроль. Вот, к примеру, чудо с превращением в жидкость засушенной крови святого, хранящейся в сосуде. Республиканцы справедливо забеспокоились, когда архиепископ, прекратив показ чуда, наглядно продемонстрировал тем самым, что небеса отвернулись от города и перестали оказывать ему покровительство. Ну и, разумеется, никто не мог контролировать Везувий, этот универсальный объект предзнаменования и высшее выражение силы и саморегулирования природы. Да, в последнее время эта гора вела себя довольно прилично. Республиканцы надеялись, что народ заметил: если даже святой Януарий отозвал назад свое благословение, все равно гора встала на сторону патриотов. Везувий, спокойный аж с 1794 года, писала де Фонсека в своей газетенке, выбросил совсем неопасное пламя, словно праздничный фейерверк по случаю провозглашения республики. Вот еще одна фантазия поэтов! Но людей не так-то просто переубедить, хотя легко напугать. «Жаль, — подумал Скарпиа, — что не существует способа вызвать извержение. Большое извержение. И именно сейчас».

Еще больше упований на религиозные верования народа выражено в обращении королевы. Она написана якобы от имени проклятых республиканцев текст прокламации и поручила своей самой доверенной подруге, тоже изгнаннице, супруге британского посланника, распространять листовки: «ПАСХА ЗАПРЕЩЕНА! ВСЯКОЕ ПОЧИТАНИЕ НЕПОРОЧНОЙ МАДОННЫ ОТНЫНЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ! ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ СОВЕРШАТЬ С СЕМИ ЛЕТ! ВЕНЧАНИЕ БОЛЬШЕ НЕ ДОЛЖНО ТОРЖЕСТВЕННО СОВЕРШАТЬСЯ В ЦЕРКВИ!» Теперь каждый англичанин обязан отсылать эти листовки из Ливорно в Неаполь, наказала королева своей подруге. Когда Кавалерша рассказала супругу о затее ее величества, тот, естественно, поинтересовался, не думает ли королева, что англичане, в том числе и он сам, будут еще и оплачивать почтовые расходы.

— Нет, нет, — заверила супруга, — она сама будет платить из своих фондов.

— Интересно, сколько же писем дойдет? — спросил Кавалер.

— Ну королеве-то как раз без разницы, все ли листовки получат в Неаполе или же только их часть. Она говорит, что какие-то все же дойдут.

Некоторые листовки действительно дошли. Скарпиа сам видел, как их передавали из рук в руки. Он знал, что будоражащие сознание неаполитанцев и восхваляющие их храбрость прокламации менее действенны, нежели те, которые сеют страх. Люди! Смотрите, что республиканцы, эти агенты французского антихриста припасли против вас! А еще лучший и более эффективный результат приносят деньги: королева регулярно присылала Скарпиа большие суммы из личных фондов, чтобы подкупать аристократов и сохранять их лояльность, ибо в противном случае они могли бы прийти к выводу, что у них нет другого выбора, кроме как сотрудничества с самозваными патриотами.

Их революция из разряда красивых сказок с самого начала оказалась в осаде, но, как заметил Скарпиа, хотя новая власть и понимала, что должна будет взяться за оружие, тем не менее никогда не соглашалась с необходимостью государственного насилия. Несмотря на то что конституция республиканцев и взывала к воинственному духу античных Греции и Рима, на деле же они и понятия не имели, как создать народное ополчение, а про регулярную армию уже и говорить не приходится. «А что это за полиция — так называемая гражданская? — думал бывший глава тайной полиции в Неаполе. — Да и вообще никакая не полиция. По сути дела, их революция совершенно беззащитна».

Увы, предвидения Скарпиа оказались верными.

Революция, совершенная в столице выходцами из привилегированных сословий, не получила поддержки в провинции среди крестьян, которых столичные власти после бегства королевской семьи довели до еще большей нищеты, лишив доходов от путешественников и гостей… Революция, возглавляемая представителями благородного сословия и добропорядочными честными людьми, которые не только не желали силой подавлять недовольство народа, но и вообще не стремились к усилению государственной власти… Революция, которой угрожала неизбежной интервенцией и уже установила блокаду главного города с моря (что сократило подвоз продовольствия) великая империя контрреволюции, находящаяся под покровительством королевского правительства в изгнании… Революция, которую поддерживали ненавистные народу оккупационные войска соперничающей империи, посягнувшей на завоевание целого континента… Революция, против которой развернулась широкая партизанская война в сельских районах, финансируемая правительством в изгнании и возглавляемая популярными знатными особами, возвратившимися из Неаполя… Революция, которую подрывали изнутри ее руководители из привилегированных сословий, получившие тайком из-за рубежа огромные взятки и богатые подарки, а также широко развернувшаяся дезинформационная кампания, задуманная правительством в изгнании с целью одурачить и убедить народ, что его самые любимые и почитаемые обычаи и традиции будут отменены… Революция, которая оказалась парализованной, потому что в число ее лидеров, полностью признававших необходимость экономических реформ, хотя и входили как радикалы, так и умеренные, но никто не получил легитимную власть, и их по-прежнему раздирали противоречия… Революция, у которой не было времени, чтобы провести в жизнь свои начинания и провозглашенные лозунги.