Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

– Куда девались величие, слава, могущество? Все миновало, и безвозвратно! – печальным голосом проговорил князь Иван, обращаясь к своей жене Наталье Борисовне.

– Будь терпелив, Иванушка! Воля Божья: Бог дал, Бог и взял.

– Я-то притерпелся, мне что, а вот как ты, голубка? За что ты терпишь? Мне поделом, а ты-то невинная.

– Знаю, Иванушка, ты давно меня в святые записал.

– Ты такая и есть на самом деле.

Маруся свыклась со своим положением и мало-помалу стала привыкать к тяжелой жизни в ссылке.

Князь Алексей Григорьевич при своих семейных и при посторонних обходился с нею как с чужой, но, оставаясь вдвоем, становился в отношениях с ней нежным, любящим отцом. Он искренне привязался к молодой женщине. Не раз, видя на ее лице выражение тоски, вызванной разлукой Маруси с мужем и неведением об участи последнего, князь утешал ее надеждой на то, что Левушку, как ни в чем не повинного, выпустят из тюрьмы, и он, несомненно, поспешит приехать в Березов за Марусей. Это вливало отраду в душу Маруси, и она на несколько времени забывала тоску, проникаясь радостной надеждой.

Долгоруковы, не ладя между собою, обходились ласково и предусмотрительно с Марусей, и даже всегда гордая, неприступная княжна Екатерина, развенчанная царская невеста, делала для нее некоторое исключение и была приветлива с нею. Что касается юной княжны Натальи Борисовны, то она жила с Марусей, как говорится, душа в душу, деля с нею и свое горе, и свою радость. Впрочем, немного было радостей у Натальи Борисовны. Лишения, семейные ссоры, разные неприятности и работа, подчас черная, наводили на нее тоску, и только нежная любовь мужа заставляла ее забывать все житейские невзгоды.

– Муж для меня – все… Завези меня хоть на край света, мне и там не скучно будет жить, только бы мой Иванушка был со мною, – обычно говорила Наталья Борисовна, когда кто-либо спрашивал у нее, не скучно ли ей жить в ссылке, в безлюдном Березове.

Крепко любя мужа, она была хорошей помощницей всей семье Долгоруковых. Она сама нередко готовила для мужа и для его родных кушанья, шила для них платья и часто мирила Долгоруковых, которые только и знали, что ссорились и враждовали друг с другом. Вообще в этом семействе Наталья Борисовна была добрым гением.

В первое время Долгоруковых не выпускали из острога, но потом им разрешили прогулки, и они стали ходить на охоту, что, конечно, значительно скрашивало их тяжелую жизнь.

Однажды Маруся шла по обрывистому и крутому берегу реки Сосьвы, погруженная в свои тоскливые думы, и вдруг увидела, что по дороге к их острогу кто-то едет в кибитке, запряженной парою сильных лошадей. Телега-кибитка поравнялась с Марусей, и она при взгляде на сидевшего в кибитке радостно вскрикнула:

– Левушка, Левушка!

И действительно, с телеги соскочил Храпунов; он, замирая от счастья и радости, бросился обнимать и целовать свою любимую жену, с которой так давно не видался.

Немалых трудов стоило Левушке доехать от Москвы до Березова; во время дальнего пути ему пришлось вынести массу различных лишений и неудобств вследствие того, что у него было немного денег на дорогу. Но он преодолел все препятствия, перенес все невзгоды.

Когда первый порыв радости миновал, Левушка усадил свою жену в кибитку и вместе с нею поехал к острогу. Дорогой Маруся познакомила мужа со своей жизнью в Березове, с опальными Долгоруковыми.

– Немало дивлюсь я тому, как это ты решилась покинуть моего дядю и ехать в ссылку с Долгоруковыми? – спросил у жены Левушка, и в его словах слышалось неудовольствие.

– Ты сердишься на меня, Левушка?

– Не сержусь, а удивляюсь.

– Ни сердиться, ни удивляться ты, мой милый, не будешь, если узнаешь, почему я сделала это. Правда, я поехала сюда добровольно, но в действительности меня увез…

– Увез, говоришь ты? – вскрикнул Левушка, и в его голосе послышалась нотка ревности. – Кто? Кто? Быть может, князь Иван?

– Полно, Левушка, что ты!.. Какой там князь Иван, раз он женат на любимой и любящей его Наталье Борисовне! Отец увез меня из усадьбы твоего дяди, – тихо проговорила мужу молодая женщина.

– Отец? – с удивлением воскликнул Храпунов. – Какой отец? Чей?

– Как чей? Да, конечно, мой!..

– Твой отец?.. Маруся, ты смеешься? Разве у тебя есть отец? Кто же он?

– Да сам князь Алексей Григорьевич Долгоруков.

– Князь Алексей Григорьевич – твой отец? – Удивлению Левушки Храпунова не было границ; слова жены просто его поразили. – Маруся… Что же это? Что ты говоришь?