Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]

Лихарев в досаде плевал канцеляристу на башмаки.

Не лучше складывались разговоры и с купцами на Гостином дворе.

– Ты почто губернаторские поборы прячешь, борода базарная? – напирал майор на какого-нибудь толстобрюхого торгаша. – Гагарин у тебя же из-за щеки кусок вытаскивал! Твоё кровное отнимал!

– Не случалось от Матвей-Петровича поборов, государь! – уверял купец и широко крестился на образ в кивоте. – Бывало, занесёшь ему соболька на воротник жене – и всё! Ну так то от всей души, в почесть, оно не грех!

Губернатора выгораживали даже инородцы.

– С вашей бухарской нации небось немало Гагарин берёт? – спрашивал Лихарев у саркора Асфандияра, который принял лавки Ходжи Касыма.

– Мы премного благодарны господину губернатору, мой государь, – прижимая ладони к груди, отвечал Асфандияр. – Он с нами справедлив и милостив, Аллах свидетель. Нам не о чем сокрушаться под его волей.

Особые надежды майор Лихарев возлагал на берёзовского коменданта Толбузина. Толбузин сидел на своём доходном месте ещё с воеводских времён, а воеводы – первые воры, они все ходы-выходы знают. И майору было ясно, что в пушном лихоимстве комендант – правая рука губернатора.

Агапошку Толбузина майор Лихарев отловил на ярмарке.

– Хочешь место сохранить – сказывай про Гагарина, – пригрозил майор.

– За глотку он нас, комендантов, держит! – выпучив глаза, сообщил Толбузин и сам себя схватил за горло для убедительности. – Хрипим, как псы в ошейниках! И рады бы сунуть ему чего-нито, да он от мзды отрекается! Поневоле честными ходим! Я тебе как сыну говорю!

– Ты и вор, и лжец! – рявкнул на Толбузина Лихарев и в сердцах сбил бобровую шапку с башки коменданта.

Матвею Петровичу доносили обо всех делах Лихарева. Матвей Петрович только злорадно ухмылялся: поклюй-покудахчи, царский петушок.

Но Лихарев и не думал сдаваться. Он решил зайти на губернатора со стороны пленных шведов. Его весьма удивило, что шведы в Тобольске, оказывается, учредили свою школу, в которой учатся и русские отроки, а при школе завели аптеку. Может, это и поколебало бы веру майора в необходимость покарать губернатора, но Лихарев был офицером, для которого шведы – враги. А ольдерман фон Врех, желая произвести на майора благоприятное впечатление, напялил капитанский мундир. Увидев синий камзол с галунами и плетёными бранденбурами, шпагу, пышный бант на груди ольдермана, расчёсанный парик и треуголку, майор Лихарев вспомнил только поле под Полтавой и стройные ряды неприятельских фузелёров.

– Вы понимаете по-русски, господин капитан? – холодно спросил он.

– О, да, господин майор! – просиял румяный фон Врех.

– Имеете ли неудовольствие от губернатора?

Фон Врех имел только удовольствие.

– О, нет, господин майор! – горячо заверил он. – Господин губернатор есть наш добрый друг. Он дать работа, жительство, почта, помощчь от денег!

Лихарев услышал то, что хотел услышать.

– Губернатор давал вам деньги?

– Да, так! – кивнул фон Врех. – Много раз. Без… э-э… принести назад.

– Свои деньги или от казны?

– Не иметь знать, господин майор.

– Распишите мне на бумаге, каковы и когда были гагаринские взносы, – сухо потребовал Лихарев.

– Йависст! – с готовностью ответил фон Врех. – Исполнить непременно!

– Кто-нибудь из ваших состоял с губернатором в деловых отношениях? – на всякий случай спросил Лихарев. – Кроме секлетаря, разумеется.

– Губернатор иметь дело по стройке домов к лейтенанту Сванте Инборг, но бедный Инборг погибнуть. И дело иметь к капитану фон Страленберг.

Лихарев отыскал фон Страленберга – Филиппа Юхана Табберта.

– Можете ли показать на злоумышления губернатора? – спросил майор.

Табберту польстило, что к нему обращаются за содействием.

– Я верить, господин майор, что князь Гагарин есть хитрец и похититель казны, – сообщил Табберт, улыбаясь Лихареву как единомышленник. – Его наказание иметь большой польза на здоровье государства.

– К делу, господин капитан, – попросил Лихарев.

Табберт задумался. Книга, которую он замыслил, непременно привлекла бы к себе внимание европейских дипломатов, если бы содержала указание на какую-либо изощрённую политическую интригу. Организовать интригу он, Табберт, конечно, не мог, но мог создать видимость её существования.

– Я полагать, что губернатор Гагарин желать собственной державы, произведённой из Сибири, – сказал Табберт.

Лихарев в недоумении поднял брови.