Рудольф Баландин - Миклухо-Маклай

Но как не любить эту благословенную тишину, когда редко слышишь людской говор и вовсе отсутствуют крики, ссоры, брань. Только порыв ветра да крик какой-нибудь птицы нарушают покой. Совершенно забываешь прошлое, не думаешь о будущем, а только наслаждаешься настоящим.

При свете лампы он записал в дневник:

«Думать и стараться понять окружающее — отныне моя цель.

Чего мне больше? Море с коралловыми рифами, с одной стороны, и лес с тропической растительностью, с другой, — оба полны жизни, разнообразия; вдали горы с причудливыми очертаниями, над горами клубятся облака не менее фантастических форм. Я лежал, думая обо всём этом, на толстом стволе поваленного дерева и был доволен, что добрался до цели, или, вернее, до первой ступени длиннейшей лестницы, которая должна привести к цели...»

Утром пришёл Туй, преподав урок папуасского языка. Смышлёный туземец тоже успел обогатить свой лексикон несколькими русскими словами, из которых наиболее употребимым было — «Маклай».

Записав новые слова и оставшись довольным своим бесштанным учителем, учёный отблагодарил его, вручив ящик от сигар; Ульсон со своей стороны подарил Тую свою старую шляпу. Туй казался несколько ошеломлённым свалившимся на него богатством. Напялив шляпу, он поспешно удалился, нежно прижимая ящик к груди и блестя крепкими ягодицами. .

Примерно через час на тропе появилась вереница туземцев. Двое несли на плечах толстую бамбуковую палку, на которой был привязан визжащий поросёнок. За ними выступали те, кто нёс на голове посуду из дерева и скорлупы кокоса, а замыкающие шествие держали в руках кокосовые орехи. В толпе были Туй и некоторые другие знакомые лица.

Одна часть пришедших расположилась около Маклая, другая последовала за Туем, который, невольно играя роль заправского гида, рассказывал соплеменникам об употреблении той или другой вещи. Подвёл он их и к минам, точнее, к хитроумным приспособлениям из рычагов, подвешенных камней и верёвок, с помощью которых можно было устроить взрыв. Что это такое, он и сам не знал, хотя с умным видом, жестикулируя, давал объяснения.

Маклай наблюдал за ними с замиранием сердца: если вдруг они начнут дёргать за верёвки и рычаги, то могут произвести взрыв! Но — нет, Туй не позволил ни себе, ни другим дотрагиваться до загадочных приспособлений, потому что ещё раньше исследователь его предупредил, что это — табу. Не подошёл Туй и к лестнице, ведущей в дом.

Вообще дикари вели себя на удивление тихо и деликатно.

Вдруг они остолбенели. Это заиграл на губной гармонике Бой. Тотчас вокруг мальчика образовался кружок восторженных слушателей.

Маклай принёс четыре губные гармоники и раздал их папуасам. Они сразу же стали упражняться на новом инструменте. К счастью, этот диковатый концерт продолжался недолго. Побыв в гостях не более часа, туземцы ушли, выдувая в такт шагам аккорды на гармониках. Звуки постепенно угасли за пологом леса. Вновь настала упоительная тишина.

Поведение папуасов вызвало удивление и уважение. Ведь они не обучены правилам приличия. Никто им с детства не читал нравоучения и не ставил в пример святых, ангелов, Бога. Вряд ли существуют у них какие-либо священные заповеди, хотя бы в устной форме. И всё-таки они ведут себя достойно. Почему? Что сдерживает их, как принято считать, необузданный зверский нрав?

Цивилизованный человек уверен, что он приобщён к высокой нравственности прежде всего религией, а также философией, этикой. Удивительное заблуждение! Опыт существования человечества показывает: самые гуманные религиозные заповеди не отвращали людей от бесчеловечных поступков. Даже, пожалуй, с тех пор, как в мире распространились христианство и ислам, кровавых усобиц, жесточайших войн и всяческих преступлений стало больше, чем прежде.

Могучее древо цивилизации взращивает во всё большем количестве плоды добра и зла. У людей есть возможность выбирать. И слишком часто, увы, выбор останавливается на плодах зла.

Почему? Оказывается, дикари в своих отношениях к миру природы или к другим людям, а также между собой проявляют меньше дикости, чем цивилизованные люди. Это приходится признавать уже после первых опытов общения с папуасами, как бы ни обернулось дело в дальнейшем. Почему же в цивилизованном человеке накапливается так много злобы, жестокости, низости?

Появлялись вопросы, на которые не следовало давать слишком поспешных ответов.

А почему, прощаясь, они протягивают левую руку? Считается, что обычай протягивать открытую ладонь правой руки появился, чтобы показать отсутствие в руке оружия. Но может быть, они, эти дикари, протягивают левые руки потому, что в правых находятся подарки? У них первенствует добро, а не зло...